Статьи, манифесты и другие работы 1913-1929
Шрифт:
И опять война, опять партия, опять за руль, к рулю дружными усилиями.
Оказывается, что и здесь «Аз есмь» – опять тот же принцип.
Да иначе и быть не может: вглядитесь в формы государства искусства, разве оно чем-либо разнится от жизни?
Разве оно не из этих форм, что и жизнь, тот же корабль, нагруженный хламом анекдотов, фотографий и рассказов о тайнах будуаров и проч.?
Разве Репины, Рафаэли, Шаляпины чем-либо разнятся от участковых государственных протоколов?
Разве
Разве виллу Репина2 можно отличить от буржуа?
И вот с тысяча девятьсот восьмого года3 началась революция в «государстве искусств». «Чердачное творчество» вывалилось на улицу, объявило бой против полчищ Александра Бенуа, Маковского из «Аполлона» и взводным и унтер-офицерам Эфросам, Койранским, Глаголям.
С 1910 года под новым напором художников футуристов и кубистов были выдвинуты новые формы4.
Шаг за шагом, гонимые со всех сторон, с трудом устраивали свои выставки.
Цель наша была в том, чтобы распылить государство искусств и утвердить творчество. Никаких рулей и рулевых.
И сейчас, несмотря на опрокинутый трон старого дня, руль остался цел.
То же и в искусстве: руль захватили учителя чистописания или же архитектор-могильщик.
Вот этим чистописателям и могильщикам объявила войну «левая Москва».
Роль-де принадлежит нам, как и большевикам, в жизни государства.
Мы, мол, будем диктаторы. Ох, товарищи ловкачи, как бы у вас не подвело желудки! (Положим, рулевым всегда хватит).
Приезд из Петрограда гг. Альтмана и Пунина поддержал москвичей5.
Вольтеро-террористы, взрыватели музеев, скрепив договор, кому что достанется после победы, вооружившись бомбами, шилами, радиями, думали сразу сломить маститых «чистописателей и могильщиков».
Петроградские диктаторы мобилизовали средства по выбору, на всякий случай, чтобы не попали в самом деле бомбисты.
На общем смотре «левачей» было все-таки решено, что хотя «станции искусства мы взрываем», но главные вокзалы пока не стоит.
И не лучше ли пустить в ход уже испытанное средство – «соглашение»?
Сказано – сделано. Вместо бомб решено вождям вдеть в петлицы хризантемы, а рядовым бомбистам – по две книги надгробных стихотворений Северянина.
И только таким хитрым способом удалось избежать кровопролития.
Мир подписан.
Мы, левачи, обязуемся принять в председатели могильщика и его помощника чистописателя.
Новый кабинет должен быть составлен по образу и подобию сборника установлений петроградской
За это мы, «могильщики», даем вам прямой провод с главной парфюмерией и ее отделами «Мыло молодости» и «Крем Вежетель, средство для ращения волос».
Так удачно прошла гроза.
Но руль-то остался. А вы образовали собою ножки, поддерживающие трон «могильщика».
Разве «анархистам», да еще террористам, вольным носителям своих заветов живого духа, подобает носить на упругих плечах «похоронное бюро»!
Но буря прошла, и «Аз есмь» в покое летал над тихой обителью «левой федерации творчества».
Анархия, № 54
Футуризм*
Футуризм повел восстание против оплота плотины, накопившей за собой вековой инвентарь ненужной в наши дни рухляди.
Плотина стала порогом мешающих сплаву дней отживших форм.
Чудовищное недомыслие старой мудрости затопляло ростки молодого сознания.
И вздыбивших циклоном бура восстания горбов волн Нового смели плотину затора.
Зеркало глазу сказало новую скорлупу тела дня.
Железо-стале-бетонные пейзажи жанра мгновений переместили стрелки быстрин.
Война, спорт, дредноуты, горла вздыбившихся пушек, ртов смерти, автомобили, трамваи, рельсы, аэропланы, провода, бегущие слова, звуки, моторы, лифты, быстрая смена мест, пересечений дороги неба и земли скрестились низу.
Телефоны, мышцы мяса заменились железо-током тяги.
Железо-бетонный скелет через вздохи гущин бензина мчит тяжести.
Вот новая скорлупа, новый панцирь, в котором заковалось наше тело, превратившись в мозг стали.
Только теперь можем сказать, что мы на руле пространства, на гребне и на дне глубоких океанов.
Мы в вихре стихийной бури приближаемся управлять ими.
В сторону нового панциря гибкого бега, к отысканной современной скорости – ценности дня футуризм повернул лицо художника и, предвосхищая силу, указывает, как на рассвет бетона, железа и тока в будущем беге.
Бег мчит шаги мгновений, и – ни минуты покоя.
Вот лозунг футуризма.
Футуризм раскрыл новые пейзажи жанра изображений и перед новым пейзажем трупом видится старый день мяса и кости.
Новый пейзаж бега-скорости футуризм запечатлел на холстах.
Футуризм боролся со старым и дилетантским академизмом, восстановил новый академизм.
Но мы оставили в покое прекрасный скорый бег мира, со всеми его чудовищами железных животных, оставаясь зрителями.
Воспроизводить же новый железный мир мы оставляем для дилетантов-любителей.