Статика
Шрифт:
— Да, — коротко ответил я, засунул карточку в щель на столе (компьютер кафе вычел с моего счета 1.23 евро) и покинул Малика, не прощаясь.
— Мы еще встретимся, господин Лукин! — крикнул мне вслед журналист.
— Жду не дождусь, — пробормотал я себе под нос.
В будке, около главных ворот скучал хмурый немолодой сержант. При виде меня он слегка оживился.
— Э, да это же Герман! — воскликнул он. — Сам сдаваться пришел?
Я помнил этого красноносого ублюдка. Еще с тех пор, как сам сидел в Дыре.
— Мне
— А не пойти бы тебе?.. — добродушно произнес сержант, поигрывая винтовкой.
Я сунул ему в морду карточку. Было чрезвычайно приятно наблюдать, как рожа сержанта медленно багровеет — в тон к носу.
Наконец, он со страхом уставился на меня.
— Открывай калитку, дружок, — с угрозой произнес я, — или у тебя будут такие неприятности, по сравнению с которыми год в Черной Дыре покажется отпуском. На Канарах.
Сержант оторопело кивнул и нажал на кнопку.
— Канары — это планета такая? — неуверенно спросил он мне в спину.
Я его проигнорировал.
В здании было тихо и сыро. Два солдатика на вахте долго и придирчиво рассматривали мою карточку, даже проверяли что-то там у себя в компьютере, но придраться было не к чему. И это их чрезвычайно расстроило.
— Директора нет на месте, — наконец, произнес один из них, почесав темечко.
— Тогда, может быть, вы мне поможете, ребятки? — я перешел на доверительный тон. — Дело в том, что мне необходимо увидеться с одним из заключенных.
Солдаты нерешительно переглянулись.
— Мы не имеем права, — промямлили они.
— А вот генерал Малоев настоял бы, как вы думаете? — поинтересовался я, протягивая первому солдатику свой видеофон.
Охранничек нервно сглотнул:
— Ладно.
Один из стражей остался на вахте, второй повел меня в комнату для встреч, которая находилась всего в десяти метрах по коридору. Обстановка в комнате была самая что ни на есть спартанская, особенно меня поразила тусклая электрическая лампочка, которая лениво качалась под обшарпанным потолком на метровом куске плохо изолированного провода. Это уже переходило все границы — даже в самих камерах, насколько я помнил, было чище и аккуратнее. — Ремонт делать не собираетесь? — спросил я у своего провожатого, усаживаясь на потертый пластмассовый стул напротив металлической перегородки. Вместо бронированного стекла от перегородки до серо-грязного потолка протянулось невидимое силовое поле.
— Имя заключенного? — буркнул солдат.
— Фрэнк Трилистник, — ответил я. — Не знаю его настоящей фамилии.
Рядовой запер меня в комнате — на некоторое время я остался один.
Внутри все съеживалось от воспоминаний. Те, кто хоть раз побывал в Дыре — ненавидят это место всем сердцем. Дело в том, что Черная Дыра — это экспериментальная тюрьма. Заключенные большую часть времени проводят в специальных креслах — без всякого движения. Смотрят фильмы, читают книги с экрана голопроектора, короче говоря, перевоспитываются. А чтобы не омертвели мускулы, сквозь тело заключенного проводят слабый ток. Ну и плюс мелочи — вместо еды витаминизированные коктейли в одну вену, в другую вену — все остальное, что необходимо человеку — аминокислоты, белки и так далее.
В теории все выглядит не так страшно: хотя, конечно, нет ничего приятного в том, что ты весь срок сидишь без движения на одном месте. Особенно, если срок пожизненный.
Но на практике… на практике надо учитывать, что ток, поддерживающий мышцы в более-менее сносном состоянии можно регулировать вручную из пункта управления. Увеличиваем ток — и вместо приятного покалывания по всему организму заключенный чувствует ужасную, раздирающую на мелкие кусочки нервную систему боль.
И нельзя сказать, что «добрые» охранники Дыры брезговали садистским удовольствием наблюдать мучения заключенных, у которых они сжигали нервную систему.
Другим развлечением было отключить голопроектор и оставить заключенного в полной темноте на несколько суток — никакого шума, никаких голосов, только твой крик мечется в стенах крохотной комнатушки.
Дверь напротив со скрипом отъехала в сторону — давешний солдатик не сильно церемонясь втолкнул в комнату Фрэнка.
А он держался молодцом — грудь колесом, подбородок вверх, только лысая макушка слегка портила впечатление. Впрочем, Фрэнку уже далеко за сорок, но выглядит мужик моложаво. Быть может, он все время откладывает деньги на генетические операции?
— Здравствуй, Герман, — поздоровался Фрэнк на английском, усаживаясь на стул. Его глаза цепко исследовали меня.
— Привет, Трилистник, — улыбнулся я.
— Ты пришел вытащить меня отсюда? — поинтересовался Фрэнк. — Даже не ожидал. С тех пор как я оказался в Дыре, ни один из старых друзей не пришел меня навестить.
— Я же должен тебе полтинник, — развел руками я, — так какой смысл? Чем дольше ты здесь просидишь, тем больше у меня шансов смотаться со Статики и простить свой долг.
— Наша дружба стоит жалкие пятьдесят евро? — пробурчал Фрэнк, доставая сигаретку.
— Ого! — восхитился я. — Ты что здесь, на особом счету?
— Пока да, — кивнул Фрэнк, закуривая. — Меня даже в кресло не посадили. Нашли где-то обычную одиночку с приличным проектором и закрыли. Все прекрасно. Только параша воняет нестерпимо — отвык я как-то от такой жизни…
— С чего бы это к тебе такой подход?
Фрэнк пожевал нижнюю губу, будто не решаясь сказать:
— Мы с Малоевым… гм… старые друзья.
Кто бы мог подумать!
— Мда… — только и произнес я.
— Мы служили вместе во время войны с червями. Вместе участвовали в планетарной бомбардировке Кси-4. Ну и потом… поддерживали отношения. На Статике кстати случайно встретились. Когда я переехал сюда шесть лет назад.
— Так сколько тебе лет, Фрэнк? — с любопытством спросил я.
— Семьдесят. Неплохо сохранился, а? Главное, брат, это свежий воздух, здоровое питание, и вовремя проведенная пластическая операция…
— Ты в каком чине был тогда?