Статус: бывшая

Сойфер Дарья

– Почем я знаю! – Люська закрутила тушь и удовлетворенно окинула взглядом свое отражение в зеркале. – У этого придурка фантазия через край. Может, от себя добавил. Типа ты сначала его, честного и порядочного, соблазнила, потом клофелина подсыпала, ограбила, вынесла всю бухгалтерию и сожрала, не моргнув глазом. Не удивлюсь, если он и налоговой то же самое рассказывает.

– Да не мог же он… До такой степени… – Тане отчаянно не хотелось в это верить, но теперь она уже не знала, что и думать о Коле. Он выглядел таким злобным, когда Люся колошматила его ложкой… Нет, ладно бы просто кобель! Но опуститься до мести? И, главное, с какого перепугу именно он счел

себя жертвой? Это ей, Тане, полагалось обижаться, мстить и творить всякие непотребства, как и полагается всякой уважающей себя бывшей. Что ему, баб мало? Кто-кто, а он без плотских шалостей не останется. Со своими-то пышногрудыми фанатками! Да любой половозрелый мужчина на его месте был бы счастлив, как шопоголик в черную пятницу. Одной больше, одной меньше – кого это заботит, когда за дверью выстроились стройными рядами еще десятки девиц?

– Ты не загоняйся. – Люся расправила плечи, крутанулась перед зеркалом и сняла с крючка ключи от машины. – Я сегодня еще поспрашиваю, а там разберемся. Прижмем эту сволочь, Байгозина, и пусть сам звонит Ларисе и остальным. Типа он-то думал, что она про какую-то другую Таню спрашивала. Была, мол, Таня плохая, а ты – совсем другое дело…

– Ага, – вяло отозвалось совсем другое дело.

– Не кисни, Тандыр. – И на этом Люська отправилась пилить людям ногти, а Таня снова осталась одна на своем черном и беспросветном днище.

Часа два она сидела на кухне в ночнушке и разглядывала стык обоев, пыталась приклеить отошедшее от стены полотно канцелярским клеем, пока наконец не осознала, что занимается слегка не тем делом. Взяла себя в руки, переоделась и впервые за всю историю прямо так, без макияжа, направилась в офис Байгозина. С трудовой – или на щите, но она вернется домой только тогда, когда Коля соизволит лично объясниться.

В офисе гуру женского саморазвития жизнь текла своим чередом, словно Таня и не увольнялась. За ее рабочим столом сидела новенькая, подозрительно напоминающая предшественницу: тоже рыжая, тоже миниатюрная, разве что в очках. Байгозин будто подбирал ассистентку не только по ее квалификации, но и постарался, чтобы та идеально вписалась в интерьер. Только теперь, взглянув на свою преемницу, Таня заметила, что рыжие волосы гармонируют с персиковым оттенком стен и рамками из итальянского ореха, в которых красовались бесчисленные дипломы и грамоты Байгозина.

Интересно, эту новую мышку тоже зовут Татьяна? А что: было бы удобно. И не потребовалось бы привыкать к другому имени.

– Танечка, – будто услышав Танины мысли, крикнул Байгозин из своего кабинета. – Вы сделали рассылку по новому тренингу?

Таня, которая Полтавцева, чуть не рассмеялась. Фантастический цинизм!

– Николай Артемович, я – Лена… – робко подала голос танезаменительница.

Ну, хоть на этом спасибо. А ведь мог бы не тратить времени даром и приучить новенькую, что имя – всего лишь набор звуков, и если она хочет по-настоящему повзрослеть, то могла бы и на Таню откликаться.

– Конечно-конечно, Леночка. Вы уж простите. Бывшая секретарша оставила после себя такой бардак… – Байгозин чинно выплыл из кабинета и, споткнувшись взглядом о Таню, резко замолчал.

А она впервые в жизни задумалась, не ударить ли человека. Наверное, соседство с Люськой не пошло ей на пользу, а склонность к насилию оказалась заразной, но вдруг, неожиданно для самой себя, Таня обнаружила, что стоит, расставив ноги на ширину плеч, и яростно сжимает кулаки.

Темное альтер эго, что проснулось в ней, когда Люська отхаживала Байгозина ложкой для обуви, стремительно

росло, заполняло худенькое тельце, а кровавая пелена поднималась перед глазами.

Бардак, значит? Да у нее на рабочем столе даже скрепки лежали в специальных контейнерах строго по цветам! А такого порядка в файловой системе еще не видывал мир со времен разработки Windows-98. Любой, самый далекий от компьютеров человек нашел бы нужную информацию с полклика. Другая бы на месте Тани не просто ушла, а сожгла бы за собой и мосты, и документацию, и, возможно, офис. Ни упрека, ни сцены, ни осколков стекла по всему полу. Да о такой бывшей любой мужчина с переизбытком тестостерона мог бы только мечтать. Бардак…

– Что ты наговорил обо мне людям? – прорычала Таня.

Возможно, со стороны она смотрелась забавно: как чихуа-хуа, возомнившая себя доберманом. Но предохранители слетели, и остановиться Таня уже не могла. В висках пульсировал адреналин, ноздри раздувались, и это странное чувство то ли подъема, то ли какого-то внутреннего драйва ей отчего-то нравилось. Она сосредоточилась лишь на одном: не сорваться и не броситься на Байгозина. И не потому, что гуманизм, а потому, что уголовный кодекс.

– Правду, – захорохорился тренер номер один. Видно, еще не успел соблазнить новенькую, а потому из кожи вон лез, чтобы соответствовать образу альфа-самца. – Что ты не соответствовала занимаемой должности. В рабочее время занималась какой-то ерундой, неизвестно куда спускала рекламный бюджет. И по-хамски исчезла накануне важного мероприятия, поставив мое участие под угрозу. Я подумал, надо предупредить людей, разместил информацию у себя на сайте. А в чем проблема?

– В чем?.. Ты… Ты издеваешься?! – Таня хватала ртом воздух, будто ее со всей силы ударили в солнечное сплетение. – Рекламный?.. Да там все отчеты… Просто зайди в кабинет настройки… И я никогда не… А сайт!.. Я же его тебе помогала делать! И ты там… Обо мне…

– Танечка, не опускайся еще ниже, вспомни о самоуважении. – Байгозин снисходительно качнул головой. – Знаю, тебе всегда было наплевать на то, что я делаю, но хотя бы вспомни основы. Держи голову высоко поднятой, никогда не сдавайся. Ты еще найдешь свое место в жизни, если научишься уважать себя и свою работу.

– Это шутка, что ли? – Таня с трудом сдержалась, чтобы не прочистить уши пальцем. Ведь он не может говорить все это всерьез?! Как у него до сих пор не отсох и не почернел язык от такой откровенной лжи? Если верить Таниной бабушке, во рту Байгозина давно должен был ворочаться скукоженный, как черносливина, отросток, и вместо слов все бы слышали лишь козлиное блеянье.

– Прошу, не трать мое время на эти бессмысленные разговоры. – Байгозин выдержал драматическую паузу. – Просто будь благодарна, что я не стал увольнять тебя по статье, и уходи. У меня завтра новый тренинг.

Нет же! Не отсох! И на бесстыжем лице не дрогнул ни единый мускул, а глаза поблескивали за линзами очков от воистину христианского смирения. Мол, будь счастлива на свои тридцать сребреников, Иуда Полтавцева, я отпускаю твои грехи.

От неожиданности Таня не сразу нашлась что ответить, и потому Байгозин окончательно почувствовал себя победителем. Леночка восторженно взирала на него со своего места, он же выглядел как именитый актер, к ногам которого фанаты швыряют цветы, мягкие игрушки и трусики, надрываясь от истошного «Браво!». Видно, не зря Николай был тезкой золотого голоса России. Восторг принимал с привычной небрежностью. Мол, видите, Леночка, как следует поступать с людьми, которые нарушают вашу внутреннюю гармонию.