Статус "D"
Шрифт:
Одета она была в мешковатый рабочий комбинезон, пахнущий тиной и немного влажный на рукавах. Похоже, работает где-то у моря. Может, в порту или на водорослевой ферме.
— Привет, — смущенно отозвался я. — А ты… как тут?
Она тоже смутилась и, отстранившись, искоса взглянула на наблюдающих за нами Родригесов. Честно говоря, эта ее вспышка радости и обнимашки выглядели немного по-дурацки. Еще б целоваться полезла, ей-богу. Мы давным-давно не виделись, да и раньше-то не были особо близки. Наверное, она просто обрадовалась знакомому лицу.
— Да я вот… Живу
Ответить я не успел.
— Венди, не покидай нас! — шутливо взмолился зеленоволосый Пеп. — Я все еще не теряю надежды, что у нас с тобой что-нибудь получится…
— Венди, может, сгоняешь за пивом? — перебил его Рико. — Я с зарплаты отдам. Нам просто задерживают опять…
— Попозже, ребят, — поморщилась она. — Я жутко устала, надо помыться, переодеться…
Оказалось, что ее комната — дальше по коридору, как раз следующая за моей. Открывая двери, Венди напоследок обернулась, ловя мой взгляд.
— Я очень рада была увидеть тебя, Фрост. Ты это… Заходи. Поболтаем. Расскажешь, что да как.
Младшие Родригесы продолжали подслушивать, и при этих словах многозначительно загудели, пихая друг друга локтями. Я даже оборачиваться к ним не стал. Поднес, наконец, запястье с идентификационным чипом к замку и открыл двери в свою комнату.
Ну, что ж. Дом, милый дом.
Глава 7
Крошечные размеры комнаты на меня поначалу произвели удручающее впечатление. Метров десять-двенадцать, не больше. Еще и окон нет.
Разобравшись с центральным пультом, включил весь свет, а на видео-обои на дальней стене вывел панораму морской бухты — выбрал из нескольких вариантов, стоявших там по умолчанию. Стало поуютнее.
Исследовал немудреную обстановку. Слева у стены стоял вместительный диван-трансформер, занимающий чуть ли не треть комнаты. Механизмы его поскрипывали и заедали, но худо-бедно работали — можно было разложить его в горизонтальную плоскость или приподнимать края независимо друг от друга. В углу справа от двери расположился небольшой холодильник, пара шкафчиков под шмотки и небольшое кресло-мешок с памятью формы. Там же обнаружился и откидной столик, который можно было, когда не нужен, убирать к стене.
И, собственно, все. На дальней стене были видеоообои, к которым можно было подключить смартком, на полу — какое-то упругое, похожее на резину покрытие. Потолок белый, матовый, светящийся по всей поверхности. В верхней части одной из стен — несколько вентиляционных отверстий с приклеенными поверх них тонкими полосками не то бумаги, не то целлофана, вяло трепещущие под воздушными струями.
Я бросил сумку с вещами у стены, придал дивану более-менее удобную форму, позволяющую полулежать лицом к стене-экрану, и завалился на него прямо в обуви. Тренькнул сигнал смарткома — пришло какое-то сообщение.
Оп-па, перечислили выходное пособие на первый месяц! Семь тысяч. Едва ли не первая хорошая новость за весь день.
Хотя, если вдуматься, то ничего хорошего. Прожив всю жизнь в интернате, не особо-то будешь разбираться в текущих ценах. Но, например, сколько стоит бургер, я знал. Какое-нибудь фуфло с котлетой из соевого мяса, больше похожего на жеваный картон — баксов тридцать, а полноценный Биг-мак — все шестьдесят. То есть больше половины пособия у меня явно будет уходить на еду. Хорошо хоть пока есть эта бесплатная конура. Через год понадобятся деньги и на то, чтобы снимать жилье, а это явно не две-три тысячи в месяц.
Впрочем, я не собираюсь сидеть на одном пособии. Работу я планировал искать сразу же, как покину интернат. Точнее, планировал-то я для начала устроиться на обучение. Основная цель — двухгодичные инженерные курсы от MIT по направлению «настройка и ремонт технологического оборудования». Если бы мне удалось получить на выходе из интерната статус не ниже С-4, то я мог бы даже рассчитывать на небольшую стипендию на время обучения. А уже через полгода и практика должна была начаться, можно было подрабатывать стажером.
Толковые ремонтники зарабатывают от пятнадцати тысяч в месяц и выше, и за пару лет можно было подняться до С-2 и накопить на дальнейшее обучение. Еще одни двухгодичные курсы по направлению «электроника» — и можно переквалифицироваться уже в ремонтника сложного оборудования и работать с автономными дронами. А это — уже принципиально другой заработок и социальный статус. Прямой билет в зеленую зону. И на дальнейшее обучение уже не на дочерних курсах Массачусетского технологического, а в самой альма матер.
Я, не питая особых надежд, залез на сайт MIT, чтобы составить заявку. Но не получилось даже отправить стандартную форму — загорелась предупредительная надпись о том, что обучение доступно только соискателям с социальным статусом не ниже С-4.
Впрочем, чего я ожидал. D — это уже не просто буква в личном профайле. Это клеймо. Ни о какой учебе, пока не сниму этот статус, и речи быть не может. Так что надо искать работу. И даже думать не хочется, что же это будет за работа. Как бы не сбылось пророчество Марино, и не пришлось мне подаваться в мусорщики.
Я настроил фильтры поиска и полистал довольно куцый список найденных вакансий.
Ха! Мусорщик? Да это для меня сейчас предел мечтаний. Даже в описании вакансии оператора ассенизационной службы с недельным бесплатным обучением была приписка: «Социальный статус — не ниже С-5». Хотя, наверное, это больше для перестраховки, чтобы не набирать совсем уж сброд. Может, Джулия права, и если я съезжу в офис работодателя лично и попробую договориться…
От одной мысли о том, что ради получения даже такой работы придется кого-то упрашивать, стало тошно. Накатила волна отчаяния и обиды. Гребаная Система! Ну за что? За что?! Я ведь не преступник, не наркоман, не умственно отсталый. За что меня объявили изгоем?