Статус миротворца
Шрифт:
– Мы исчезнем, мэм. В Портленде живет тридцать два миллиона рыл, и я думаю, что трое как-нибудь сумеют затеряться в такой каше. В конце концов, нас этому учили.
Женщина кокетливо улыбнулась.
– И не забывайте регулярно связываться со мной. Всего хорошего, джентльмены.
Этерлен проводил ее спину долгим задумчивым взглядом. Полицейский коптер прыжком взвился в небо и через несколько секунд растворился в горячей голубой пустоте. Генерал облокотился на пыльный капот автомобиля, несколько
– Хик, ты ей доверяешь?
– Да, – ответил тот, усаживаясь за руль. – Ей – да… У нее нет мотивации, понимаешь? Она же не этот, как его там, – Бертье. Она все понимает, дядя. Поехали, господа. Прятаться начнем прямо сейчас. Я не думаю, что за нами уже следят, но почти уверен, что скоро начнут. Значит, нужно кое-кого разочаровать, а?
Хикки спустился в город в восточном, наиболее тихом секторе Эболо. Несмотря на то что серый стрит, по которому они двигались, был почти пуст, “Блюстар” сильно сбросил скорость.
– Пол, отряхнись, – попросил он.
“Отряхнуться” на их жаргоне значило убедиться в отсутствии слежки. Этерлен до конца опустил стекло широченной правой дверцы и выставил наружу плечо – перед этим он потянулся к пульту и отрегулировал правое зеркало таким образом, чтобы его скучающий взор мог фиксировать все происходящее позади автомобиля. Сейчас всякий посмотревший на “Блюстар” зевака должен был подумать, что трое джентльменов в роскошной тачке устали от приличных девочек и хотят себе на закуску что-нибудь перченое.
– Чисто, – лаконично отрапортовал он через некоторое время. – Да кому мы тут нужны? Я всю дорогу по сторонам оглядывался.
Хикки проехал еще пару кварталов, обогнул старый, почти заброшенный стадион, на котором в сумерках сходились подростки, торгующие зельем, и выехал на зеленый бульвар, где в первых этажах монументальных многоэтажек жизнерадостно светились ухоженные витрины. Он смотрел на правую обочину.
“Не всякая красотка сядет в тачку с тремя козлами, – думал он, – даже несмотря на то, что от нас хорошо пахнет”.
Он затормозил возле огромного старого дуба, жадно тянувшего свои ветви над дорогой. Под деревом стояла миниатюрная темноволосая девушка в легком платье и туфельках на высоченных каблуках и грустно смотрела на пролетающие мимо кары. Хикки коротко глянул на печальный изгиб ее ненакрашенных губ и понял, что не ошибся.
– Малыш, – он подошел к проститутке и улыбнулся, – сколько ты возьмешь за целые сутки?
Девушка изумленно распахнула глаза, потом профессионально оглядела машину – сквозь черное заднее стекло виднелся аристократический профиль Лоссберга, – в ее взгляде скользнул испуг.
– Вас трое?
– Не переживай, мы не дадим тебя в обиду. Искушение боролось в ней с испугом, но респектабельный вид клиентов сделал свое дело, и она заискивающе улыбнулась в ответ:
– Две сотни вас устроит?
С противоположной стороны дерева появился тощий подросток с запавшими щеками нарка. Его уличный опыт был несомненно больше, чем у девчонки: малолетний сутенер сразу понял, что с Хикки не следует дурить.
Он молча протянул руку и безразлично уставился куда-то в сторону.
Хикки сунул ему две стодолларовые купюры, просунул девочку в щель за спинкой своего сиденья – и сразу, едва упав за руль, до пола продавил газ. Он знал, что “Блюстар-Старфайтер” стоит своих денег. Пятьсот пятьдесят “лошадей” заставили машину присесть на куцый задок, все четыре колеса дымно прокрутились на асфальте, и автомобиль с ревом швырнуло вперед. Девочка на заднем сиденье восхищенно пискнула, приняв этот маневр на свой счет.
– Сколько стоит такая тачка? – невозмутимо поинтересовался Лоссберг.
Хикки не ответил.
– Вот теперь смотри, – сказал он Этерлену.
Генерал кивнул. Хикки “заправил” кар в поворот на пределе сцепных свойств резины – на секунду он ощутил, что машину сносит в сторону, но тут же вмешалась электроника, “Блюстар” выровнялся, фыркнул, снова набирая скорость, и ворвался в вираж развязки. Засаленные многоэтажки и лиственные пятна древних деревьев остались внизу. Хикки посмотрел в салонное зеркало: за ними было пусто. Даже если бы кто-то и вел слежку, догнать “Старфайтер” было бы трудновато.
Машина вылетела на ситивэй, ведущий к центру.
– Девочка, – произнес Хикки, полуобернувшись к проститутке, – тебе нужно выполнить одно небольшое шпионское задание. Ну-ну-ну, у тебя же умные глазки… Я дам тебе тысячу, наличными, прямо сейчас, годится? Тебе нужно сесть на “таксу”, проехать кое-куда в Сити и передать одному человеку записку.
– Только записку?
Она уже поняла, что если они и бандиты, то серьезные, не такие, что станут издеваться над грустной маленькой проституткой.
– Да, только записку. Пол, включи свои “мозги”, и пиши… так: “Дылда! Срочно хватай второй чемоданчик и лети к Джиму, что у перекрестка. Твой Обалдуй”.
Из терминала Этерлена выполз тонкий лист. Генерал оторвал верхний край, на котором поместился текст, и притянул его девушке.
– Запоминай, – продолжал Хикки, – сейчас ты сядешь в “таксу” и поедешь в Сити, в Бейкер-квартал. Выйдешь на углу Ринг-роуд и Мэнн-авеню, там, где висит здоровенная реклама “Портленд Спейс Треста”. Прямо на углу стеклянный подъезд; тебя, конечно, остановит охрана, но ты скажешь им, что тебе до зарезу нужна миссис Махтхольф из “Махтхольф Транс Экшн”. Когда она спустится, передашь ей эту записку. Повтори.