Статус ВЕГА утрачен…
Шрифт:
– Нет. Она в общей визитнице лежит, – киваю на огромный альбом с визитками формата А4 и толщиной сантиметров в семь, – достать?
– Да, но чуть позже. Сначала я допью этот сказочный кофе и почувствую себя безобразно счастливым человеком.
Вырезка из ежедневной утренней газеты Тикку-Ньюс от 12/03/2570 года
… До сих пор в обществе не утихают споры о правомерности признания полноценными людьми тех, кто добровольно подверг себя технологической трансформации для получения статуса КВИПа, так как подобная операция приводит к тому, что достаточно большой процент от общего веса тела и количества органов
Констанс-Тикку 12/03/2570 год 11:03
Площадь Ретлэнд перед общежитием КВИП-центра
Кристиан
Выхожу в холл общежития, одновременно одергивая рукава парадной белой рубашки и борясь с отчаянным желанием удавиться галстуком насмерть. Галстук, кстати, у меня в сумке лежит. Руки сегодня меня не слушаются, и завязать его нормально не получилось. Надо будет сейчас Тэми об этом попросить. Я видел как-то, что она его Рону завязывала, еще одному КВИПу из нашей смены, славящемуся просто феноменальной неуклюжестью при прохождении тестировочной трассы. У нас даже есть некое крылатое выражение, которое всегда кричится по громкой связи, когда он гоняет своих Гномов: Плаксу, Балбеску и Забияку. Звучит оно так: «Внимание, Рон на трассе!!!» и вызывает дикий переполох как среди людей, так и среди всего движущегося, что обитает на станции. Обычно в такие моменты то, что в состоянии передвигаться самостоятельно, хватает все, что только попадается на глаза или анализаторы, и оттаскивает от трассы на безопасное расстояние. От греха подальше…
Сквозь стеклянные огромные двери общежития в холл заглядывает утреннее солнце. Сейчас на мощеной бордовым булыжником площади перед этим зданием до неуютного малолюдно и тихо. Вернувшиеся с завершившейся смены КВИПы и другие работники станции уже приняли душ, позавтракали и легли спать. А те, кто заступили, еще только принимают дела, поэтому от здания станции напротив пока не слышно привычного гула кондиционеров, грохота, издаваемого роботами на трассе или ремонте, и прочих сигналов жизнедеятельности довольно крупного ремонтно-диагностического центра.
Встреча с Тэми вне работы невольно вызывает у меня легкую щекотку под ложечкой и желание вытереть вспотевшие руки о штаны. И дело совсем не в симпатии, как могло бы показаться, к ней, как к женщине. Хотя я признаю, что Тэми с ее экзотической для здешних мест внешностью намного красивее, чем моя фигуристая, волнующая до глубины мысли и желания Падма.
Просто я уже давно сопоставил факты и понял, что даже мимолетное появление ее на периферии моих действий или жизни вне работы оказывает, в лучшем случае, эффект неуправляемого тайфуна. В худшем – все варианты, планы и выверенные возможности мгновенно сгорают в эпицентре некоего нейтронного взрыва. Однако, в результате этого незамедлительно открываются совершенно неожиданные альтернативные пути.
Я вообще не склонен к фатализму, но даже то, что сейчас, как дурак, нервно топчусь у входа в пятнадцатиэтажное здание общежития для сотрудников КВИП-цента, которое, правда, заселено лишь на четверть, – результат моей встречи с Тэми. Хотя мы с ней на тот момент еще даже знакомы не были.
Мне было семнадцать. Мы отмечали окончание предпоследнего учебного года в пентхаусе родителей Дерека. На самом деле нам предстояло учиться еще недели полторы, но мы решили, что это будет генеральная репетиция вечеринки, знаменующей начало каникул. Помню, в квартире яблоку негде было упасть. Народу собралось человек сорок, а может даже больше. Считать тогда всем было лень. Главное, что алкоголя пока еще хватало.
Наша первая кустарная запись потенциального хита и победителя музыкальных чатов стояла на повторе третий час подряд, и меня уже начинало тошнить от того, что наши с Дереком голоса сливались в неком чересчур пронзительном соло. Видимо у соседей оказалось просто бесконечное терпение. Ну или тяжелая степень глухоты.
В нашей рок-группе «Сволшир» состояло пятеро парней. Я, Дерек Отл, Майкл Скодди, Пит Экан и Томас Адамс. Мы были круты настолько, что одноклассницы сами лезли к нам в штаны и покупали выпивку. Собственно говоря, отмечали даже не столько начало финишного года, сколько то, что «Сволшир» позвали на прослушивание в какой-то чахлый ночной клуб. Но тогда для нас это было невероятное достижение.
Я выполз на веранду, находящуюся на высоте пятого этажа, чувствуя, как мысли вяло шевелятся в моей голове, и с третьего раза закурил какую-то на редкость вонючую сигарету. На заднем фоне, поверх нашей песни плескались смех, крики, топот танцующих, влажные звуки поцелуев, переходящие постепенно в жаркое пыхтение, ознаменовывающее быстрый перепих абы где. Школьная дива, Шарлотта Нойрон, полвечера воротившая нос от влюбленного в нее с третьего класса Пита, который все таскал ей пиво в пластиковых стаканчиках, теперь демонстративно блевала в урну с прахом всеми уже забытого Дерековского предка. Урной с изображением каких-то кривых лаковых роз сизых расцветок было принято гордиться и демонстрировать гостям по всякому удобному и не очень случаю.
– Дурдом… – появившийся рядом черноволосый лохматый Дерек с хищным волчьим лицом отобрал у меня зажигалку и закурил несколько демонстративный из-за длины косяк.
– Может стоит забрать у Шарлотты урну? – равнодушно поинтересовался я, выдыхая дым в настающий рассвет, – и отволочь ее в ванную?
– Пусть Пит сам разбирается, – Дерек шумно шмыгнул носом и прикрыл глаза, – а насчет моего предка не переживай. Отец пять лет назад, вешая на стену свою очередную коллекционную шпагу, случайно снес эту вечно плохо закрытую вазу с камина. С тех самых пор там живет сигаретный пепел из забегаловки на Сент-Авеню.
Мы рассмеялись. Дерек жестом предложил мне косяк, но я отрицательно покачал головой.
– Как хочешь, – он довольно пожал плечами, и снова затянулся, – ты, кстати, сказал своему отцу, что не пойдешь учиться на финансиста? И что тебя ждет сцена?
– Нет еще, – я равнодушно сплюнул вниз и почесал бровь большим пальцем, – ему не до этого. Отец и так по жизни только себя любимого слушает, а мне только приказы отдает и контролирует исполнение. Ему мои желания по барабану. А тут он себе очередную шалаву завел…
– Симпатичная хоть?
– Да черт ее знает, я в красоте ходячих силиконовых хранилищ не разбираюсь… – неловко сбиваю пепел с сигареты, дергая щекой, – она ему в рот смотрит, а он и рад стараться. Видимо у меня очередная мачеха наклевывается…
– Это какая уже по счету? – Дерек морщит лоб, диковато поглядывая на меня из-под кустистых бровей, – шестая?
– Восьмая… – закатываю глаза. Из комнаты поверх наконец-то сменившейся композиции разносится вопль двоюродной сестры Дерека Лианы: «Отпустите меня, я ссать хочу!»