Статус ВЕГА утрачен…
Шрифт:
Лицо Кристиана освещено мыслями о Мэй, и от этого, мне кажется, он становится смелее.
– Знаете, как это все на самом деле работает? Я могу объяснить. Возьмите простого человека и раздробите ему коленную чашечку. Не сделав никакой операции по восстановлению, загипсуйте и прямо так отправьте работать в шахту. Пусть стоит на этом уничтоженном колене и выполняет работу ГНОМа: бурит землю, дробит и таскает камни, варит трубо- и газопровод, просеивает породы в поисках полезных минералов. Человек – не ГНОМ. Он в таких условиях погибнет от сепсиса и болевого шока, робот будет жить. Но сбои из-за невозможности корректно использовать остальные суставы и выполнять целенаправленные
– Нет… – лорд Киросса звучит потерянно. Он будто утратил большую часть своей значимости.
– «Мэй» на одном древнем языке означает красавица. Придите как-нибудь к нам на станцию и посмотрите на нее. Как она бегает по тестировочной трассе или смотрит своими анализаторами, различая разные фигуры или материалы, посмотрите в записи ее сны. Роботам снятся потрясающие вещи, Адам. И вы поймете, что она действительно настоящая красавица.
– Адам, мы пришли сюда не оскорблять или шантажировать вас, – осторожно вклиниваюсь в повисшую тишину. Лорд Киросса меряет меня каким-то диким взглядом, – просто имейте ввиду, что, если вы не поучаствуете в ремонте своего робота сейчас, боюсь эта визитка станет для вашей дочери единственным вариантом, которым вы сможете позволить себе воспользоваться.
ГЛАВА 3
Срочные новости на радио «Вспышка» в Констанс-Тикку 12/03/2570 года
По сообщениям пресс-службы холдинга «Медикс-Ирта» выпуск в продажу второго компонента вакцины от печеночной лихорадки-215 планируется на 17 марта. Вакцину можно будет выкупить он-лайн на сайте холдинга. Время постановки прививки будет прислано личным сообщением.
Лаборатория исследований современных суперинфекций города Констанс-Тикку гарантирует девяносто один процент защиты от заболевания при использовании вакцины холдинга «Медикс-Ирта», в отличие от шестидесяти двух процентов, предоставленных ее главным конкурентом на рынке – предприятием «Фортэ-Вак».
Предварительная запись на вакцинацию и бронирование прививочных доз будут открыты с 13 марта 2570 года…
Констанс-Тикку 12/03/2570 год 15:00
Дом семьи Ирта. Рабочий кабинет Мартина Ирта.
Мартин
Каждый раз, когда Джуллиус раскладывает передо мной документы на подпись, меня посещают две мысли. Первая: с этим молодым, но дико въедливым и преданным юристом мне повезло так, что самому с трудом верится. В делах Джуллиус отличается просто феноменальным занудством, которое отягчено вниманием к деталям и мертвой хваткой и закономерно превращает его в одного из самых лучших мастеров своего направления. Серьезно, мне достаточно просто сказать, что я хочу получить на законных или околозаконных основаниях, и дальше можно уже не забивать себе мозг. Я не знаю, как он это делает. Абсолютное большинство адвокатов и прокуроров города Джуллиуса терпеть не могут. Но факт остается фактом: обскакать его на ниве юриспруденции и в составлении хитрых договоров пока удавалось единицам. И то только в том случае, если он сам позволял это сделать.
По этой причине бумаги, которые проходят через него, я подписываю, не глядя и не читая.
А вот вторая мысль состоит в том, что надо озадачить ученый состав лаборатории разработок созданием супер мощного средства для нормализации гормонального фона и похудения. Для своих тридцати пяти Джуллиус толст настолько, что у меня каждый раз возникает вопрос, как он может в принципе перемещаться без посторонней помощи и не падать. Его вздутое тяжелое брюхо будто выступает вперед, заставляя полные ноги изгибаться неуклюжими дугами. Мясистые, как половинки футбольного мяча, натянутые щеки все еще багровеют угревой сыпью и гнойниками, а выпученные голубые глаза выглядят до безобразия наивно. И этот образ безвредного, неуклюжего тюфяка является превосходной маскировкой.
– Так, теперь здесь, здесь и… секунду… Ага, вот тут… – Джуллиус тычет пальцем в пустые строки, на которых я оставляю свои автографы, – ну все, поздравляю. Новая вакцина от штамма печеночной лихорадки-215 официально поступает в продажу с понедельника.
– Это не может не радовать… – позволяю себе усмешку, наблюдая как он суетливо собирает бумаги обратно в свой бездонный дипломат, – какие планы на выходные, Джуллиус?
– Пока не думал об этом, – простодушно отзывается он, старательно защелкивая замки на дипломате, – а у вас?
– Думаю махнуть в Лупи-Нуар… – лениво откидываюсь в кресле, предвкушая крупные крупицы колкого снежно-белого песка, скрипящие под ногами и ледяной коктейль с терпкой травяной настойкой. – Правда подозреваю, что выходных мне может не хватить, поэтому я задержусь на неделю.
– Прекрасная мысль. Думаю, ваша супруга будет в восторге от этой поездки, – Джуллиус растягивает шарообразные щеки в улыбке, а у меня появляется неприятная мысль, что они вот-вот треснут.
– Маловероятно. Она не едет, – плотоядно скалюсь ему в ответ, – мне кажется, она не заслужила.
– Вам видней… – тактично отвечает мой помощник, отводя пучеглазый взгляд в сторону одной фотографии на моем столе.
На ней весело взметнув шифоновые юбки в танце радостно смеется Алия. Мне кажется, я до сих пор слышу ее заливистый пронзительный смех, от которого все вокруг принималось кружиться в невесомых и таких красивых вихрях… Блестящие густые волосы ее переливались всеми оттенками темного дерева, а серые глаза лучились энергией. Я увидел ее впервые совершенно случайно. Наша школьная экскурсия обходила Центральную Площадь Фонтанов как некий лабиринт, в котором по идее уже нет Минотавра. Но вот пройти его без внутреннего трепета и ожидания чего-то неизведанного почти нереально.
Я и не прошел. Я увидел ее, стягивающую лодочки и завязывающую длинную темно-зеленую широкую юбку замысловатым узлом. И пока я с удивлением наблюдал за этими манипуляциями, она легко прыгнула в фонтан и разбрызгивая воду сильными стремительными ногами, понеслась к его центру. Быстро наклонилась, будто зачерпнув воду в горсть, и вприпрыжку отправилась обратно. Я невольно подошел к ней, уютно усевшейся на бортик фонтана и воркующей над своей ладонью.
– Смотри, какой птенчик! – она заметила мое приближение и, не глядя, сунула мне под нос крохотного воробья, что нервно подрагивал в окружении ее тонких, по-жемчужному розоватых пальцев. Но вместо этого я посмотрел в ее глаза.
Мир утратил цвет и резкость вне ее серых, украшенных темными спицами пигмента глаз. Тонкий обычно прохладный аромат жасмина, что всегда отдает колючими искрами, исходя от ее кожи, оказывался трепетным и мягким, как невесомая ткань, прячущая ее от сглаза, в который тут, оказывается, верили. Ее имя следовало произносить с ударной долгой «А». А-алия… И это в честь звезды… А воробушек еще совсем желторотый и мог утонуть.
– Вот так просто пойти на дно некогда теплым хрупким комочком и превратиться в нечто, – гримаска омерзения тронула ее черты, сделав неожиданно еще красивее.