Статус: все сложно
Шрифт:
Он взял себя в руки. Просто смотрел на то, как Алиса жадно ест, как быстро бросает на него взгляды, словно пытается прочесть по лицу, о чём он думает.
Он взял себя в руки. Улыбнулся в ответ и потянулся за сэндвичем. Съел, не чувствуя вкуса. Признаться ей во всём, что выжигает его изнутри? Глупо.
Может, она сейчас выйдет из его квартиры и навсегда забудет о том, что была рядом.
– Я отвезу тебя. У меня как раз тренировка в хоккейном городе, – произнёс отстранённо.
– Это где-то рядом с Ледовым?
– Да. То здание в сотне метров.
Алиса всмотрелась в его лицо, и Макс едва удержался от того, чтобы смести грёбаные тарелки ко всем чертям,
– Хорошо, я буду благодарна.
Она будет благодарна. Пиз*ец. О чём и хочется ей сказать. Но вместо этого Макс лишь пожимает плечами и отвечает:
– Отлично. Собирайся. Не хочу опаздывать.
Несколько выездных матчей подряд и вызов в сборную лишили Макса возможности видеть Алису так часто, как ему хотелось. И это было тем, что омрачало его существование помимо мыслей о возможной встрече с Марком во время предстоящих игр на Олимпиаде. Макс не хотел, чтобы Алиса и его брат снова виделись. В остальном же, жизнь полностью удовлетворяла Макса. Они с Алисой с лихвой навёрстывали упущенное в постели, стоило только ему возвратиться домой. Разговоров о Марке больше не было, и это создавало иллюзию, что брата у Макса нет в принципе.
Наверное, самым верным было бы не звать Алису с собой в Сочи, но Макс не мог лишить себя её компании. Ему нужно было доверять ей. И не только ей. Самому себе – в первую очередь. Просто увериться в том, что ничего не произойдёт, даже если Алиса встретится с десятком Марков Беккеров. Ведь у неё был Макс, а он изо всех сил старался дать ей всё, что от него зависело.
– И там тоже будут девушки в майках с фамилиями?
Алиса приподнялась на локте и взглянула в лицо Макса, только что предложившего ей отправиться с ним на олимпийские игры. Она так забавно хмурилась, что он не выдержал и рассмеялся, за что получил весьма болезненный тычок в бок.
– Хватит! Во время последней игры я вообще видела девицу с номером 23 и именем Беккер!
– Ты ревнуешь?
– А если да?
– Ну я же не могу запретить продавать и покупать такие свитера. Хотя, надо признать, мне приятно, что у меня есть хоть одна фанатка.
– Знаешь, кто ты?
– Кто?
– Да у тебя этих фанаток – миллион. Гарем можно собирать.
– Странно. И почему я тогда которую ночь провожу с тобой, а не со своим гаремом?
– Вот и мне интересно.
– А ты подумай. Заканчивай ревновать и подумай.
– Да это я так… просто возмущена.
– Я так и понял. И кстати, ты же знаешь, что девушки из випа в свитерах – это жёны ребят?
– Знаю.
– Ну, тогда в чём дело? Давай купим тебе свитер с моими номером и фамилией.
– И буду я одной из твоего гарема?
– Будешь моей любимой женой.
Он потянулся к ней, закрывая рот Алисы поцелуем. Она безумно его возбудила своей ревностью. Но было кое-что ещё, что навело Макса на размышления. А может, и вправду купить ей свитер, только на законных основаниях? Ему тридцать два, Алиса тоже не ребёнок. Оба – взрослые люди, которым хорошо вместе. К чему тянуть кота за все подробности?
Макс знал, что браки бывают настоящим дерьмом. Взять хотя бы родителей. Но верил, что в его жизни всё будет иначе. Хотя бы потому, что он этого хотел. Разделяла ли его желания Алиса – не знал. Впрочем, у него было много времени, чтобы об этом спросить. А пока впереди были олимпийские игры, и именно на них Макс собирался сосредоточить всё своё внимание.
Со времени вечеринки у Стейси минуло две недели, за которые Марк почти не контактировал с братом. Макс не звонил, Марк тоже не делал попыток к сближению. Только кинул СМС с поздравлением на православное Рождество и получил в ответ короткое «спасибо».
О той ночи никто из них не упоминал. Марк и сам не знал, что хочет услышать по этому поводу. Сожаления? Объяснения? Но к чему? Они славно потрахались втроём и совершенно незачем это обсуждать.
Тем не менее, Марк чувствовал, что произошедшее воздвигло между ним и Максом новую стену отчуждения, которую у него не было ни сил, ни желания преодолевать. Пора взглянуть правде в лицо – Максу на него насрать. И если он настолько безразличен родному брату, то пусть этот брат катится ко всем чертям. Вместе с этой проклятой девкой, которую сейчас наверняка трахает. С него хватит! Он больше не собирается тратить время на тех, кому нет до него дела. В задницу всю эту сентиментальщину. Без нее жить гораздо проще.
Но к таким выводам он пришел не сразу. Сначала внутри Марка почти непрерывно кипела злость. Ревность. Задетое самолюбие. И растерянность.
Он никогда не был скромнягой, тайно онанирующим над «Плейбоем». Он встречался с девушками, трахался с девушками и без сожаления с ними расставался. В сексе для него не было никаких запретов. Но случившееся между ним и братом, с которым он за одним столом-то сидел нечасто, зато очутился в одной постели, имея одну женщину одновременно, даже для Марка Беккера было нестандартной ситуацией. Скажем прямо – он никогда не мечтал полюбоваться на Максову голую задницу, тем более, что у него самого была точно такая же. В этом невольном тройничке было что-то грязное, неправильное. И самое отвратительное – ему это понравилось. Он испытывал какое-то особенно острое, болезненное наслаждение, соревнуясь с Максом за тело незнакомки. Похоже, он гораздо более развращен, чем думал. Черт. Если бы только это был не Макс. Если бы только это была не она. Тогда он даже не вспоминал бы о произошедшем.
Все обуревавшие его чувства неизменно выливались в конфликты и драки на хоккейной площадке, потому что Марк постоянно вымещал на соперниках свою злость. Апогей настал во время игры с «Бостоном», когда Марк намеренно весь матч провоцировал Джерома Игинлу, совершая на нем мелкие фолы, грязно толкаясь на пятачке, грубо швыряя об борт. Когда соперник в конце концов не выдержал, они подрались. И уж чему-чему, а драться во время своих выступлений за «Флайерз» Марк научился отменно. Остервенело колотя по морде ни в чем неповинного перед ним Игинлу, он видел перед собой вовсе не этого несчастного, подвернувшегося под горячую руку себе на беду – нет, он видел совсем другое лицо, до боли похожее на его собственное.
За подобные выходки, ставшие для него нормой, Марк регулярно расплачивался удалениями до конца игры и матч-штрафами, в результате чего, лишенные капитана Скорпионы потерпели очередную серию крупных поражений. В конце концов, Марк понял: если он не прекратит все это, то лишится последнего, что имеет – дела, которому посвятил всю свою жизнь.
Он сумел перенаправить свою разрушительную злобу в иное русло. Выходил на лёд и бился до изнеможения, подпитываемый желанием доказать всем, что Марка Беккера рано скидывать со счетов. Перемена в его настроении передалась и команде. На смену горьким поражениям пришли долгожданные победы. «Сан-Франциско Скорпионз» вплотную приблизился к зоне плей-офф, а Марк с двадцатью пятью забитыми шайбами вышел на второе место в споре снайперов регулярного чемпионата, и на четвёртое – в списке бомбардиров.