Ставка больше, чем жизнь
Шрифт:
С чувством облегчения он вспомнил, что деньги передал Вонсовскому завернутыми в газету. К тому же он был в перчатках и не мог оставить отпечатков пальцев. Но есть Вонсовский, который его знает. Он, безусловно, твердый человек и опытный офицер разведки, но всякое бывает.
Дибелиус хвалился, что у него начинали говорить даже самые стойкие. Одновременно возникает другая загадка: как удалось избежать, ареста Рутинскому? А может быть, Дибелиус арестовал и его, а тот продал ему Клоса, а телефонный звонок — цена, которую Рутинский уплатил Дибелиусу за спасение своей головы? Но Клос тут же отказался от этой мысли.
На всякий случай он убрал, как мог, в квартире, пользуясь тем, что Курт еще спал, сжег над пепельницей несколько тонких листков бумаги с заметками, содержание которых знал на память, и отправился на службу.
Фельдфебель Патшке, начальник тайной канцелярии, подбежал к Клосу в коридоре.
— Шеф желает вас видеть, господин обер-лейтенант, уже дважды оправлялся о вас.
Клос в изумлении посмотрел на часы. Сержант понял его жест:
— Нет, вы не опоздали, его Рейнер явился слишком рано.
Клос постучал в массивные двери. Вытянулся, подойдя к письменному столу полковника.
— Прошу вас, садитесь, господин обер-лейтенант. У меня к вам долгий разговор.
Обходительный тон, безупречные манеры, только какая-то тревога в глазах. Неужели Рейнер чего-то боится? Полковник жестом пригласил обер-лейтенанта в кресло. Столь любезным он еще никогда не был.
— Я очень ценю ваше отношение к службе и доверяю вам, господин Клос. А поэтому приступим сразу к делу. Задание, которое я хочу вам поручить, очень важное и весьма деликатное. Именно поэтому я и решил доверить его вам, надеясь, что вы, как настоящий немецкий офицер, отличитесь. При этом удачно выполненное задание может принести вам награду фюрера — Железный крест; провал может стоить вам жизни. И не только вам, господин Клос. Но вам в особенности, запомните это, — подчеркнул Рейнер.
— Люблю рисковать, — ответил Клос, — риск — благородное дело.
— Мы арестовали опасного агента, господин обер-лейтенант. Арест был произведен ведомством нашего друга Дибелиуса. Но, принимая во внимание важность этого дела, дальнейшее расследование мы решили проводить вместе. Это касается как службы безопасности, так и абвера. Поэтому я хотел бы это деликатное дело поручить именно вам, господин Клос, и весьма опытному, имеющему многолетнюю практику криминальной работы офицеру СД гауптштурмфюреру Лехсе. Вы его знаете?
— Да, знаю. Но кого арестовали? — спросил Клос, уже почти уверенный в своих предположениях.
Не отрываясь от бумаг, лежащих на столе, Рейнер рассказал Клосу о том, что произошло в охотничьем домике. При этом он не сумел скрыть своей неприязни я Дибелиусу, которому только благодаря сильному опьянению удалось открыть тайник. Затем Рейнер сообщил, что камердинер Вонсовского скрылся, и описал содержание тайника, но в какой-то момент внезапно остановился на полуслове.
— Все подробности найдете вот в этих бумагах. А сейчас хотел бы особо обратить ваше внимание, господин обер-лейтенант, на деликатность этого дела. Как вам известно, Эдвин Вонсовский аристократ, состоящий в родстве с двумя весьма знатными немецкими фамилиями. Было бы досадно и прискорбно, если бы… — Он замолчал.
Клос кивнул головой в знак того, что все понял.
— Прошу извинить меня, господин оберет, — медленно начал он, делая вид, будто слова даются ему с трудом. — Когда я приехал к вам с приказом генерала Верлингера, мне показалось странным, что Вонсовский находится с штандартенфюрером Дибелиусом в самых дружеских отношениях. Если мое впечатление было ложным…
— Нет, не было, Клос. Мы часто бывали у него все, а том числе и я. Вонсовский также посещал дом варшавского губернатора, а однажды был приглашен даже в Вавель. И скажу вам больше, я видел его в Берлине в доме… — Оберет вдруг заколебался: — Все дело в том, что ни один из этих визитов не должен быть связан с делом Вонсовского, не должен! Вы поняли? Если вы, господин обер-лейтенант, в чем-то сомневаетесь, скажите сейчас же. Я еще могу освободить вас от этого деликатного задания.
— Не имею никаких сомнений, — ответил Клос, — если речь идет о верности нашему фюреру, господин полковник.
— Этого мне вполне достаточно. С понедельника вместе с Лехсе можете приступить к выполнению задания. Не спешите, действуйте внимательно и осторожно. Я хочу, чтобы вы, господин Клос, правильно меня поняли. Мы с Дибелиусом не имеем права щадить врагов рейха, независимо от их положения и родственных связей. Однако мы не можем позволить, чтобы это скандальное дело бросило тень на ни в чем не повинных людей, которые, может быть, легкомысленно поддались личному обаянию Вонсовского, оставаясь при этом порядочными немцами и национал-социалистами. Какими методами будете вести следствие, это ваше личное дело. Но одно должно быть вне всякого сомнения: действовать надо эффективно, беспощадно в отношении врагов, с соблюдением необходимой тайны…
Зазвонил телефон. Рейнер поднял трубку. Клос заметил, что кровь отхлынула от лица оберста.
— Он как раз у меня, дорогой Дибелиус. Даю ему соответствующие указания. — Он положил трубку, подошел к Клосу, который был вынужден стать по стойке «смирно», пристально посмотрел ему в глаза: — Теперь многое зависит от вас, господин обер-лейтенант. Наступил решающий момент в вашей карьере. Горе тому, кто не замечает этого вовремя. Штандартенфюрер Дибелиус лично информировал меня, что планы, обнаруженные в тайнике охотничьего домика Вонсовского, содержат сведения о расположении оборонительных сооружений вокруг главной ставки нашего фюрера…
Это было в субботу. Выйдя от Рейнера, Клос только на минуту забежал на службу, чтобы отдать распоряжения своему помощнику, молодому лейтенанту Гейслеру, относительно текущих дел.
Теперь необходимо было все тщательно обдумать. Клос не мог себе простить, что во время последнего посещения охотничьего домика не забрал микрофильмы. Однако еще есть шанс скопировать их в начальной фазе расследования, хотя сделать это будет очень трудно, так как Дибелиус и Лехсе знают уже о ценности этой пленки. Но об этом потом. Сейчас самое важное — Вонсовский. Клос почти ничего не знал о нем. Когда несколько месяцев назад один из связных Центра информировал его, что через «тетю Сюзанну» принята одна из берлинских резидентур довоенной польской разведки вместе с ее филиалами в Варшаве, Вене и Кракове, он не скрывал своих опасений. Но несколько, месяцев работы с Вонсовским, который руководил вместе с майором Рутинским варшавским филиалом, несколько успокоили его.
От Вонсовского он неоднократно получал очень ценные материалы, порой полностью разработанные проблемные доклады, основанные на подробной агентурной информации, накапливаемой в течение длительного времени. Кроме того, Вонсовский благодаря своим связям сумел сблизиться с некоторыми высокопоставленными липами, чья болтливость позволяла получать секретную информацию, которую использовали не только военные, но и дипломаты союзников.
Поэтому провал Вонсовского — серьезный удар для «тети Сюзанны». Шансов вызволить его из лап Дибелиуса почти не было. Симпатизируя Вонсовскому, Клос тем не менее понимал, что не личность его представляет наибольшую важность, а деятельность, которая теперь навсегда прекратилась. Под угрозой и безопасность Клоса. Правда, это только предположение, но основания для него все же есть.