Ставка больше, чем жизнь
Шрифт:
— С каждым, кто не уберет вывешенные простыни и не будет приветствовать немцев, мы поступим также же решительно и безжалостно! Мы должны быть жестокими, — строго продолжал он. — Вся трагедия этой войны состоит в том, что до сих пор мы, немцы, не были достаточно твердыми и безжалостными до конца.
Этот человек не был фанатичным гитлеровцем, но исправно выполнял свой воинский долг. Он не кичился особой верностью фюреру, но и не строил из себя наивного простака. Худощавое, неподвижное лицо прусского офицера было непроницаемо. Он принял капитана Клоса, так, как будто ожидал его. И когда Клос проанализировал еще раз разговор с командиром дивизии, он пришел к выводу, что тому уже что-то о нем было известно. Полковник проверил его документы, задал необходимые вопросы: из какой воинской части, когда вышел из окружения, какие подразделения противника встречал по дороге, зачем остановился в замке Эдельсберг.
Клос отвечал уверенно, кратко, по-военному. Оказалось, что полковник служил когда-то в 175-й дивизии и неплохо знал ее офицеров. В частности, вспомнил о Бруннере.
— А где сейчас Бруннер? — спросил он.
Клос подумал, что он также хотел бы знать, где Бруннер… Он очень надеялся, что в штабе фельдмаршала Шернера его нет…
— Не знаю, господин полковник, — ответил Клос, — я не с ним выходил из окружения.
Труднее Клосу было объяснить, как ему удалось вырваться из рук поляков. В таких случаях Клос имел железный принцип: старался, чтобы его сообщения больше соответствовали действительности. Он допускал, что полковник может допросить кого-нибудь из домочадцев Ринга, если уже не допросил раньше… Клос рассказал точно, как его арестовали и как во время конвоирования в польский штаб он сбежал, когда артиллерийский снаряд разворотил стену дома на той улице, по которой вели его поляки.
— Вам повезло, господин капитан, — пробурчал полковник. — Как вы считаете, кто на вас мог донести в польский штаб?
Полковник также интересовался Анной-Марией Элькен, хотя открыто не называл ее фамилию. Он только попросил сообщить обо всех, с кем Клос встречался в доме Ринга. Каждое слово в беседе с полковником имело важное значение. Было весьма удивительно, что командир танковой дивизии требовал такой точной информации о людях в доме Ринга.
Наконец полковник заявил, что направит Клоса в оперативную группу штаба фельдмаршала Шернера.
И только теперь Клос решился спросить командира дивизии о положении на фронте. Пруссак посмотрел на него холодными стеклянными глазами.
— Нет никакого положения, — пробормотал он. — Фронта, по существу, вокруг нас нет. Только несколько дивизий еще продолжают сражаться… Прошу уладить все свои личные дела и утром отправиться в штаб группы армий для дальнейшего прохождения службы. Там такие офицеры, как вы, господин Клос, нужны.
Клос получил новый мундир вермахта, побрился, начистил до блеска сапоги. И когда увидел себя в зеркале снова в таком же мундире, как и раньше, то подумал, что видит чужого человека. Он был уверен, что ему больше не понадобится играть роль, от которой он недавно избавился, но сейчас все повторялось…
Мундир был великоват, не по росту, а сапоги немного жали.
Эсэсовцы с бронетранспортеров не отдавали чести армейским офицерам, делая вид, что не замечают их. Они с тревогой посматривали на север, откуда доносились громовые раскаты артиллерийской канонады. Теперь она слышалась все ближе и ближе, и это наводило страх на немцев. Как долго это еще продлится? Неделю? Две? Вполне достаточно, чтобы погибнуть, но Клос не имел особого желания погибать сейчас, когда победа над гитлеровской Германией была близка.
Он подошел к дому Ринга. Кого теперь он застанет там? Интересно, появится ли человек Ринга в штабе Шернера? А Анна-Мария?
Входные двери были открыты. Из столовой доносились голоса Берты и Инги. Кто-то из них завел патефон… послышались хриплые звуки заигранной пластинки… Через два-три такта музыка прекратилась.
— Зачем выключила? — донесся голос Берты.
— Оставь меня в покое.
— Не рада, что вернулись наши?
— Не знаю, — ответила Инга. — Кажется, к нам кто-то вошел. Может быть, это Анна-Мария?
— А ты бы хотела, чтобы это был капитан Клос?
Значит, фрейлейн Элькен еще нет дома… Клос нажал на ручку двери, ведущей в ее комнату. Дверь не была заперта на ключ. Он заглянул в гардероб. Увидел чемодан, спрятанный за диваном. Без особого труда открыл его, быстро просмотрел содержимое, надеясь найти что-нибудь интересное. Белье, косметика, гитлеровская «Майн кампф», банка кофе… Чемодан не имел двойного дна. Клос изучил все с особой тщательностью, особенно предметы дамской косметики. Открыл тюбик губной помады, осмотрел расческу, снял колпачок с флакона французских духов «Шанель» и крышку коробочки с кремом. Ничего подозрительного. Клос внимательно осмотрел банку с кофе. Ему была известна система применения тайников, используемых в польской и немецкой разведках, но с американской встречаться еще не приходилось, ибо до этого он не имел дела с американцами. Обследуя «Майн кампф», он случайно столкнул на пол банку с кофе. Она выкатилась на середину комнаты. И когда Клос поднял ее, он догадался… Боковая стенка отскочила, открыв тайник… «Неоспоримое доказательство», — подумал Клос.
В тайнике он обнаружил туго свернутый рулончик микрофильма. Требовалось более внимательно изучить пленку, но времени на это не оставалось. Сначала Клосу показалось, что на микропленку засняты какие-то промышленные объекты. Он склонился над открытым чемоданом, чтобы уложить все вещи так, как они лежали до этого, и неожиданно услышал скрип дверей. Резко повернулся, но не успел выхватить из кобуры пистолет, хотя не был уверен, что это следовало сделать. На пороге стояла Анна-Мария Элькен в мундире оберштурмфюрера, с оружием наготове.
— Убери свою игрушку, — безразлично сказал Клос.
— Уже успел побывать в штабе Шернера и переодеться в новый мундир? Думаешь, тебе удастся изловить меня, как курицу? Не такая уж я идиотка, как тебе кажется.
— Я восхищен твоей смелостью и выдержкой! — Слова Клоса прозвучали в этот раз искренне. — Давно работаешь на янки?
Выстрелит или нет? По лицу Элькен видно, что она выстрелит без колебаний. Секунды тянулись медленно, а положение казалось безнадежным.
Он пристально наблюдал за правой рукой Анны-Марии, которая твердо держала пистолет, направленный на него. Палец руки лежал на спусковом крючке…
И в эту минуту неожиданно в дверях появилась Инга. Девушка молниеносным ударом выбила оружие из руки Анны-Марии. Пистолет упал на пол.
— Я слышала, — проговорила взволнованным голосом Инга, едва переводя дыхание, — как господин Клос сказал: «Работаешь на янки».
— Благодарю тебя, Инга. — Клос поднял с пола пистолет. Он посмотрел на Анну-Марию. С удовольствием сказал бы ей: «Видишь, идиотка, что ты наделала?»
— Я спасла вам жизнь, господин капитан? — спросила Инга и с гордостью приняла его благодарность. — Я так рада, что поляки отпустили вас.