Ставка на проигрыш
Шрифт:
– Инесса, насколько я помню, первые несколько дней ты везде с фотоаппаратом появлялась. В тот вечер ты тоже снимки делала?
– Ну.
– Мы можем посмотреть, кто из женщин за ужином был одет в светлую одежду?
– Давай, – легко согласилась Львовна. Как видно, ей самой не давала покоя особа, застрявшая в мужских удобствах, и, подключая к компьютеру цифровой фотоаппарат, она тихонько пробормотала: – Сама хотела давно посмотреть и проверить… да что, думаю, рану теребить? Забыть, и все.
Усевшись за рабочий стол, мы быстро пролистали
– Вот, – ткнула пальцем в групповой снимок Инесса, – три фигуры. Две в белом, одна – в беж. И вот, у москвички голубые разводы по белому полю… В темноте я могла полосок и не заметить…
Москвичка в голубых разводах меня не интересовала совершенно. Разрозненная группа из девяти жителей столицы села на «Мадемуазель» гораздо позже. Еще одна дама в белых одеждах была жгучей брюнеткой: миниатюрная китайская переводчица. Так что только две дамы стопроцентно подпадали под данное Инессой описание «высокая блондинка в белом».
– А дама точно блондинкой была? – привередливо уточнила я.
– Абсолютно точно. Причем яркая, без оттенков.
– А волосы длинные?
– Не разглядела.
– А украшения были?
– Слушай, – взъерепенилась вдруг Инесса, – и чего ты в эту бабу так вцепилась?!
– На-а-адо, – вредно протянула я.
– Козни кто-то строит? – Марченко сочувственно нависла над столом грудью.
– Нет, просто так… Размышление одно подтвердить надо.
– А то смотри. За Туполевым твоим охота идет.
– Какая?! – опешила я, и все мысли о чужих женщинах в корабельных туалетах испарились из головы, как утренний туман.
– Простая, – покачивая головой на шее совсем по-змеиному, протянула Инесса. – Попугаихи его плотно обкладывают.
– Откуда знаешь?! – выдохнула я.
Инесса усмехнулась:
– Они администратору ресторана в лапу сунули, чтобы тот им столик рядом с вами обеспечил. Сама слышала, как об этом официантки шушукались.
– Да ну?!
– Точно-точно. Обкладывают.
Я закусила губу и, отвернувшись, посмотрела в окно. Не скажу, что известие меня сильно удивило. Чего-то подобного можно было ожидать.
Компания из четырех женщин с первого дня вызывала у меня живейший интерес. А точнее – недоумение. Они налево и направо распихивали свои визитки, и я отлично знала, что трое из них не имеют к серьезному бизнесу никакого отношения.
Элла, Стелла, Марьяна и Галина Федоровна. Элла торговала БАДами и элитной косметикой, Стелла владела фитнес-центром, Марьяна подвязалась на ниве декорирования чужих квартир. Галина Федоровна – дама основательная, Туполев с ней уважительно раскланивается и считает сильным бизнесменом. У нее в кармане мукомольный комбинат с элеваторами, три хлебозавода и штук двадцать магазинов.
Элла, Стелла и Марьяна – девушки насквозь гламурные, общительные и яркие. Наши столики в ресторане рядышком
В первый же вечер за ужином Барби громко рассуждали об экзистенциализме, ссылались на Бердяева и тем вызывали у Туполева зубовный скрежет. Мой «карликовый олигарх» терпеть не выносит блондинок, поминающих всуе высокие материи – громко и напоказ, – он любит девушек скромных, скрытно-умных и умеющих вовремя заткнуться за ужином.
– Они тебе, случайно, пакости не подстроили? – продолжала допытываться Львовна.
– Нет. – Я серьезно покачала головой.
– А то смотри, девушки шустрые.
– Туполева такие не интересуют, – все так же в раздумьях, ответила я. Но для себя сделала пометочку – а вдруг?
– Моего тоже не интересуют. Но бдительность проявлять следует, – учила меня Инесса. – Вот я, думаешь, ревнивая? Да ни одной минуточки! Это у нас игры такие – я ревную, он трясется.
– Зачем?
– Чтоб чувства не закисли. Если я бдить перестану, он обидится. Подумает, разлюбила.
Ничего себе разлюбила! Под дверью туалета вопить, по всему пароходу бегать, народ смешить.
– Ты думаешь, я его Таньке сама шубу не купила бы?! Купила бы. Но это тоже игра – он тимуровец, а я из банды Мишки Квакина. Он добрый и щедрый, я – стерва и самодур. Для бизнеса, поверь, это очень удобно. Роли распределены. – И усмехнулась. – Он дома моим пике еще гордиться будет: «Наша мама, пацаны, еще о-го-го! Еще за борт падает».
Вот и думай после этого, что что-то понимаешь в людях. Два супруга под пятьдесят не наигрались в казаки-разбойники.
– А пацаны что?
– А ничего, – фыркнула Инесса. – Вадим без дайвинга прожить не может, Стас дельтапланерист. Я их сама в эти клубы привела.
– А Максим?
– Максим у нас лошадник. Будешь в Питере, загляни к нам. Мы тебя под Выборг свозим, там у нас конюшня. – И вновь две отрывистые фразы с последующим вопросом без всякого перехода: – А мое хобби – работа. Тоже лошадиная. Кофе будешь?
– Нет, спасибо. Мне уже пора. Кстати, ты мне свой фотоаппарат не дашь? Некоторые круизные фотки хочу себе перенести…
– Да легко, – отозвалась Марченко и быстро выполнила просьбу.
Не дождавшийся меня Туполев крепко и заслуженно спал в своей каюте. Я осторожно прикрыла дверь на его половину, включила компьютер, принтер и начала выбирать фотографии, на которых помимо улыбающихся Марченко встречались лица интересующих меня пассажиров.
Крупных планов анфас, к сожалению, набралось немного. Только лорд и киевлянин качественно засветились. Прибалт Лацис вполне приемлемо встречался полубоком, а вот двое подозреваемых – агропромышленный Тарас и секретарь Каментона – везде фигурировали только ухом либо склоненной головой и затылком.