Ставка на проигрыш

Обухова Оксана Николаевна

– Да. Только не знаю, как приступить.

– Начни с главного, – предложила Марченко и, отхлебнув сока, прищурилась со вниманием.

– Тогда начну так, – «приободренно» вступила я. – Несколько лет назад исчез муж моей двоюродной сестры. Причем исчез не просто так, а со всеми совместными капиталами…

– Мерзавец! – припечатала Львовна.

– Согласна. Так вот. Сестра, ее Мариной зовут, подала в розыск, но мерзавца так и не нашли. И вот представь, на этом корабле я встречаю типа, очень похожего на Стаса!

– Да ну!

– Точно.

Но этот тип – плотный и лысый. А Стас был кудрявый и худой.

– Так, так, так… Уж не на Тараса ли ты намекаешь? Хохол-аграрий…

– В точку. Он.

– Господи, так сообщи охране! Преступник на борту! С этим не шутят. Он же в розыске?

– В розыске-то он в розыске. Но я сомневаюсь.

(По большому счету, сомневалась я не только в аграрии Тарасе. Секретарь лорда Каментона вызывал во мне те же чувства. Только этим двум мужикам мне пока не удалось примерить на фотографиях очки и кепи. Я, безусловно, пыталась пририсовать им означенные предметы в воображении, но получалось плохо. То клетчатая кепка сползала, то очки вбок уезжали, то пакля из волос никак на уши не ложилась. Я страдала, страдала, мучилась, мучилась и решила прибегнуть к помощи Инессы Львовны как лица наиболее пострадавшего от происков «клетчатого». Она уже из-за него за борт отправилась, уже стыда натерпелась, так что в помощи, думаю, не откажет.)

– Так он похож или нет? – снова прищурилась Львовна.

– И да, и нет. Мне нужно его сфотографировать и отправить по «мылу» сестре. Пусть сама решает, он это или нет. И сама, коли что, скандал поднимает. Мне, знаешь ли, скандалить как-то не с руки. Вдруг это не он? Еще подаст в суд за дискредитацию имени честного бизнесмена. И вообще, скандалить – стыдно.

– Я что-то не понимаю. Он похож на твоего Стаса или нет?! Говори прямо.

Я вздохнула и пустилась врать дальше:

– Понимаешь ли, Инесса, я этого типа видела только один раз. Пять лет назад, когда на свадьбу приезжала.

– А сбежал он когда?

– Через два года после свадьбы.

Инесса протянула руку к своему фотоаппарату, который я на столик между нами положила, быстро пролистала электронный фотоальбом и нахмурилась:

– Везде отворачивается.

– Вот! То-то и оно! Я сама пыталась пару раз поймать его объективом, но он, гад, всегда успевает отвернуться!

– Он тебя узнал, – безапелляционно заявила мадам.

– Скорее всего, – пригорюнилась я и по-коровьи вздохнула. – Я-то за эти годы не сильно изменилась…

Инесса покрутила в руках фотоаппарат, поразмышляла немного и выдвинула гипотезу:

– Знаешь что? Если бы мне моего Макса предъявили по единственной фотографии – ухо крупным планом, я бы его и по уху опознала. Пошли сестре эту фотку – здесь Тарас даже кончиком носа попал, она его опознает.

– Инесса, – вкрадчиво пустилась втолковывать я, – ты своего Макса, может быть, по уху и узнаешь. Но пойми, пять лет назад и даже три этот гад пышную шевелюру носил. А теперь бритый ходит, что, согласись, сбивает с толку. Так что мне не ухо,

мне весь аграрий нужен.

– И что ты предлагаешь? Ведь этот гад и пластическую операцию сделать мог… Денег-то хоть много утащил?

– Много, Инессочка, ох много. Маринка тогда большое наследство получила.

– А если попросить у него паспорт? И отксерить?

– Как?! Как попросить у человека паспорт?!

– А через капитана?

– Ты что! Я же сказала – сомневаюсь! Вдруг этот Тарас честный хлопец, а я на него напраслину возвожу, а?

– Да. Действительно. И что ты предлагаешь?

– Я хочу попросить тебя об одолжении. Ты у нас дама общительная, веселая, – я могла бы добавить «беспардонная», – и все давно привыкли, что везде с фотоаппаратом ходишь. Так не могла бы ты «случайно» зацепить объективом нашего агрария?

– Зачем – случайно? – безмятежно пожала плечами Инесса. – Я его попрошу вместе с моим Максом сфотографи…

– Ни в коем случае!! – перебила я. – Если это он, то сразу заподозрит неладное и скроется! Я же ведь здесь! Сестра его жены… А если он смоется, то с Украины нам его не достать.

– Ну, может быть, и так, – без энтузиазма согласилась Марченко. – Значит – незаметно? Да?

– Угу. Пусть он как бы фоном попадет, Маринке этого достаточно. И умоляю! Даже если он тебя заметит, делай незначительное лицо. Не то смоется.

– Кого ты учишь, – фыркнула Львовна. – Оформлю в лучшем виде. Я даже сама этого делать не буду. Попрошу кого-нибудь заснять нас с Максом в бильярдной на фоне гада. Он там почти каждый день крутится…

– Еще лучше! – обрадовалась я. – Выбери ракурс и действуй! Камера цифровая?

– Нет, восьмимиллиметровая! Конечно, цифровая…

– Ты, главное, не торопись, – поучала я, обеспокоенная безопасностью ретивой помощницы, – не делай с кондачка. Тут главное – не попасться…

– Софья, – перебила меня Марченко, – я уже весь пароход перефотографировала. Во всех ракурсах.

– Знаю, – кивнула я и мысленно добавила: «Потому и обращаюсь. Других таких любителей на теплоходе нет». – Я не зря тебя так въедливо инструктирую. Я хочу показать, насколько это для меня важно.

– Господи, да если это так важно, отбей сестрице телеграмму, пусть садится на ближайший самолет и дует сюда! Встретит теплоход в ближайшем порту.

– Не хочу ее беспокоить, – грустно пояснила я, – у Марины слабое здоровье…

– А-а-а, – сочувственно протянула мадам. – Гад подорвал?

– Ну.

– Тогда надо к капитану – и под арест мерзавца.

– Нет, рано. Сначала установим личность. Тем более что мне не дает покоя еще одна мысль, – сообщила я, кинула наживку и подождала, пока заглотит.

– Какая мысль? – заинтересованно склонилась вперед Инесса Львовна.

– Помнишь вечер, когда ты за борт упала?

– Еще бы!

– В тот день за ужином ты была в белом костюме и белом платке-чалме. Ты этот платок до конца вечера оставила?

– Оставила, – с удивлением кивнула мадам.