Ставок больше нет
Шрифт:
– Не поменялось. Нет причин закрывать ему игру, ему просто везет.
Лео улыбнулся, откинувшись в кресле, снял с руки тяжелые часы с металлическим браслетом и принялся вертеть их в руке.
– Скажите, какой у вас стаж работы?
– В общей сложности пятнадцать лет.
– Я здесь, как вы знаете, здесь полтора года и до недавних пор старался не вмешиваться ни во что, полагаясь на опыт менеджеров и ваши, Габриэль, как все считают, гениальные способности. Но в последнее время мои акционеры стали какие-то нервные, и я тоже стал задавать себе
– Если учитывать периоды длительных выигрышей, то…
– Мне плевать на периоды, – Лео начал говорил медленно, четко произнося каждое слово. – Меня волнуют деньги, большие деньги, которые мы, – он ткнул часами в сторону Габриэля, – с вашей рекомендацией проиграли!
Шеф начинал заводиться, а это ни к чему хорошему не могло привести.
– Это не так. Игра ведь не окончена, он продолжает приходить, приносит немалые деньги.
– А уносит еще больше, – в голосе Лео появились визгливые нотки. – И сколько еще прикажете мне терпеть?
Габриэль почувствовал, что тоже начал понемногу раздражаться. Пожал плечами.
– Играет он рискованно, ставит всегда на одни и те же номера. Достаточно лишь одной непродолжительной серии номеров, на которые он не ставит, и он кинется отыгрываться, а это то, что нам нужно. В любой день ситуация может поменяться. По теории вероятности его шансы на каждый последующий выигрыш все уменьшаются.
Лео откинулся в кресле, тонкие губы быстро разошлись в улыбке, будто их растянули пальцами по краям.
– Вот сегодня ситуация и поменяется. – Улыбка исчезла так же быстро, как появилась. – Когда играешь на бирже, в программе есть такая кнопка, stop loss называется. Когда начинаются убытки и по достижении определенного порога нужно всего лишь нажать эту кнопку.
Он встал, чтобы смотреть на Габриэля сверху вниз, но так как Габриэль был очень высоким, на самом деле его голова оказалась ненамного выше.
– Вот эту кнопку я сейчас и нажимаю. Можете известить своего техасца, что ему закрыта у нас игра. Не думаю, что он пойдет куда-нибудь жаловаться.
– Во-первых, это не я извещаю, а менеджер казино. Мониторная не общается с игроками, – Габриэль нарочно проговорил очевидный для Лео факт. – Во-вторых, считаю это неправильным.
– Неправильным, говорите? А если обнаружится, что этот ваш техасец использует нечто такое, – он неопределенно поводил часами в воздухе, – что позволяет ему постоянно обыгрывать нас, а вы этого не в состоянии выявить? Как мы тогда поступим? Может, – он щелкнул пальцами в воздухе, – ваша методика и интуиция дали сбой? Как, кстати, ваше зрение?
Габриэль промолчал. Лео выдержал паузу, снова быстро улыбнулся, одел часы обратно на запястье, повернулся и пошел к своему овальному столу. Разговор был окончен, Габриэль тоже встал и пошел к выходу. Повернул бронзовую рукоятку и толкнул тяжелую дверь.
– Габриэль!
Он обернулся.
– Надеюсь, вы понимаете, что пока ни о каком годовом бонусе речь
Вот предчувствие и сбылось. Несмотря на неважное зрение и приличное расстояние от дверей до кабинетного стола, Габриэлю показалось, что шеф улыбается. Он постарался изо всех сил посильнее хлопнуть дверью, но у него ничего не вышло, дверь была уж слишком массивная для таких жестов.
3
До конца смены еще оставалось достаточно времени, но Габриэль, пользуясь своим положением и сложившимися обстоятельствами, решил, что больше ему невмоготу тут оставаться. «Разозлился на Лео? Признай, что он по-своему прав, – в голове запустился обвинительно-язвительный монолог, как только он вышел из кабинета, – поставь себя на его место. Сам виноват, на хрена нужно было заступаться за этого техасца? Ну закрыли бы ему тогда вход в это казино, он и пошел бы в другое. И все довольны. А чего ты добился? И казино проиграло, и сам бонуса лишился. Теория вероятности… периоды длительных выигрышей… тьфу!».
Переодеваться не надо было, поэтому он, не заходя в мониторную, чтобы избежать расспросов Тани, прямиком двинулся к служебному выходу. Во время пересменок тут было очень шумно, хотя график, по которому службы менялись, был смещенным, чтобы все не толпились единовременно. В квадратном помещении были две гардеробные, после которых надо было подойти к рядам стеллажей, чтобы сдать охранникам мобильные телефоны. После этого новая смена казино могла пройти через рамку металлоискателя, чтобы разбрестись по своим подразделениям, где она переодевалась в униформу с зашитыми карманами – мера против воровства фишек.
К семи часов утра и к семи вечера тут собирались крупье, питбоссы, менеджеры, официантки и бармены, девушки с ресепшен и кассиры, охранники и техслужба, и, пока все были без униформы, сразу было и не разобрать, кто есть кто, даже если знать их в лицо.
Сейчас тут почти никого не было, охранник в синей фуражке сонно посмотрел на Габриэля, взял номерок и выдал мобильный. Пока гардеробщица искала пальто, Габриэль проверил телефон. Пропущенная вечером смс-ка. «Пожалуйста, позвоните в клинику» – от этого сообщения у него участился пульс. Габриэль приложил бумажник, в котором лежал электронный пропуск, к окошечку турникета и вышел через раздвижные двери на улицу.
На парковке было еще темно и достаточно морозно. Он сел на ледяное кожаное сиденье и, пока двигатель прогревался, приоткрыл окно, закурил и набрал номер, с которого пришло сообщение. Никто не отвечал.
«Неужели все-таки нужна операция?». Шестьдесят тысяч евро, именно столько стоила операция. Двадцать у Габриэля было на карточке и, так как близился конец года, он ожидал выплаты большого годового бонуса от казино, но об этом уже можно было забыть. Воспаленные глаза, как всегда в минуты волнения, защипало еще сильнее. Он снял очки и приложил холодные пальцы к векам, потом глубоко вдохнул и медленно выдохнул.