Ставшие скверной
Шрифт:
Глаза Мыша от удивления чуть не выпрыгнули из глазниц:
— Так это вы, чо, оттудова?
— Да. Я там учился.
— Понятно теперь, чаво вы такой грамотный.
Лем улыбнулся — кажется, когда он был маленьким, тоже переходил на свой диалект, когда волновался.
— Когда я там учился, меня ещё и лечили. Не только врачевали, но ещё и с помощью Потока кости на место ставили.
Мальчик поморщился:
— Больно ж, наверно! Жуть какая!
— Когда лечат, не больно, учителя Потоком боль
Мышь задумчиво посмотрел на врача.
— Именно поэтому я и спросил, сколько ты на улице живёшь, потому что хочу, понять сколько вреда тебе эта жизнь принесла, и что я могу исправить, а что не в моей власти.
— Не знаю я, сколько живу. Сколько себя помню, столько и живу. Я ж сказал, что мамка у меня умерла, так что…
— Но ведь кто-то тебя выкормил, когда ты был младенцем.
— Соседка. Но я сам не помню. Я помню только, как в город с Черпаком пришёл.
— А где этот твой Черпак живёт?
— Зачем это вам?
— Помочь хочу.
— Чем это?
— Думаю, что у вас там много кому нужна помощь лекаря, вот я и буду лечить.
— Черпак вас взашей выгонит.
— Почему? Не любит лекарей?
— Дюже. Денег вы много берёте.
— Так я бесплатно лечить буду. Я с Верховной путешествую, зачем мне деньги?
Мальчик призадумался, явно не зная, что думать: с одной стороны, он не доверял тем, кто говорил, что им не нужны деньги, а с другой… Наверное, тому, кто странствует с Солнечной, золото и правда неважно.
Поразмышляв пару минут, Мышь сказал:
— Я Черпака сюда приведу.
— К стражам Клиро? — удивлённо спросил Лем.
Врач не так уж много слышал о стражах, но помнил, что они также отвечают за нечто, что называлось «суд гор» или «суд духов», и вряд ли это было то, в чём хотел поучаствовать лидер бродяжек.
— А тут чо, стражи Клиро?! — пискнул мальчик, озираясь.
— Да. Ты должен был мимо одно пройти, он в святилище сидел.
— Это тот дяденька с бородкой и усами?!
— Да, это он. Второй сейчас не в Нуа. Но ты можешь не бояться, они друзья Верховной.
Мальчик продолжил нервно оглядываться.
— Откуда ты так хорошо знаешь нанди?
От неожиданности Мышь перестал дрожать:
— Не знаю я нанди. Никогда на нём балакать не умел.
В это раз уже врачу пришлось удивляться.
— Не может быть! Не понимаю… Спрошу потом у Леи…
— Что спросишь у меня? — раздалось со стороны входа.
В дверях стояла всё такая же уставшая Верховная.
— Ой, Лея, ты что так рано встала! Поспала бы ещё.
Девушка пожала плечами.
— Так получилось. Так что ты хотел спросить у меня?
— Давай я тебя для начала познакомлю — это Мышь. Его позвал храм.
— Да пребудет с тобой Свет Диру, Мышь.
— Да осветит Он Ваш путь, —
— Я рада, что ты пришёл, Мышь, этому храму нужны настоящие жрецы.
— Жрецы?..
— Да, Мышь, этот храм позвал тебя, чтобы ты стал жрецом.
— Но как это? Я, что, девчонкой стану? — пискнул ребёнок.
— Жрецом Диру может стать любой человек. Есть храмы, в которых только мужчины служат Диру. Невозможно предположить, кто услышит зов и придёт. Был даже Верховный жрец.
Мальчик стоял с открытым ртом, не зная, что сказать. Не желая его ещё больше шокировать, девушка обратилась к Лему ещё раз:
— Так что ты хотел спросить?
— Я хотел узнать, почему Мышь говорит на нанди. Он сказал, что не знает языка, так что я в замешательстве.
— Думаю, что это из-за того, что он недавно услышал зов. Лата оказалась первым живым человеком-служителем Диру, а для неё родным языком является нанди, — врач нахмурился, не понимая при чём тут это. — Зов одаривает будущего жреца возможностью некоторое время понимать первого служителя, которого он встретит в храме, и, видимо, дар чувствует родной язык встреченного служителя.
— Но зачем это нужно?
— Представь, что в Эфу прибыл обоз из Нандиру. Внезапно один из путешественников слышит зов. Его непреодолимо тянет в храм, но он приходит туда и не имеет никакого способа объясниться со жрецами. Если ситуация быстро не проясниться, то ему придётся ехать дальше, так и не поняв, что же его гложет. Это, конечно, случается редко, но отсутствие препятствий делает общение намного проще. Я слышала об этом от жриц в храме, но никогда не видела сама.
Иона подошла к столу, за которым сидел мальчик, и устроилась напротив него.
— Скажи, Мышь, ты знаешь, кто я?
— Женщина в саду сказала, что Вы — Верховная. Это правда? — робко спросил он, опуская взгляд.
— Правда. Ты видишь, что я свечусь?
— Д-да. А это плохо?
— Нет. Это как раз и показывает, что ты — будущий жрец, а я — Верховная. Только служители Диру могут видеть свечение вокруг меня, когда я ношу эти артефакты, — принцесса указала на браслет и кулон. — У меня есть ещё один амулет, который делает свечение невидимым даже для жрецов.
— Это из-за того, что Вы светитесь, Вас называют Солнечной?
Иона улыбнулась непосредственности мальчика:
— Не знаю. А почему тебя зовут Мышь?
— Потому что я незаметный, — мальчик замялся, но потом всё-таки признался, краснея. — И потому, что у меня уши торчат, словно у мыши. И носом я иногда делаю, как мышь.
— А мне ты не кажешься похожим на мышь. Ты хочешь новое имя или хочешь остаться Мышем?
Мальчик растерялся — он никогда не задумывался о своём имени.