Стая для ведьмы
Шрифт:
Он прикрыл глаза и облизал свои губы. А потом отрыл их и я, посмотрев на него, ощутила, какую-то странную тревогу. Нет, я четко поняла, что это не моя тревога, это его, Егор о чем-то очень сильно переживал, он что-то искал в моих глазах, но что, я не могла понять. У меня создалось впечатление, что он словно готовился что-то сделать, что-то, что должно все изменить. Мы, наверное, минуты две смотрели друг другу в глаза, и он продолжал стискивать мои запястья.
А затем я увидела на его лице, какую-то решительность, будто он
– Тоня, я хочу, чтобы ты перевернулась на живот.
И Егор начал вставать и уже потянул меня за плечо. А я удивилась его решению и немного опешила. Учитывая весь мой опыт, когда переворачиваются на живот, то ощущения увеличиваются, становятся еще глубже и возбуждающе. Но это ведь для опытных такое обычно приемлемо.
– А разве так не будет еще больнее?
Я посмотрела в его глаза и увидела, как он нежно улыбнулся мне.
– Нет, Тонечка, обещаю, что буду очень нежен.
Его слова меня мгновенно успокоили, ведь это же мой Егор, он уж точно не причинит мне боли. И я покорно перевернулась на живот.
И сразу почувствовала его губы на своем позвоночнике. Он начал целовать мне спину, и иногда нежно прикусывать кожу. От чего по моей спине от самых позвонков побежали мурашки, а в трусиках мгновенно намокло. И я со стоном начала выгибаться попой ему на встречу. Его пальцы вместе с поцелуями дошли до моей поясницы, и он медленно начал стягивать мои трусики. Я закатила глаза от удовольствия и начала стонать уже гораздо громче, все сильнее и сильнее выгибаясь. Мне безумно сильно хотелось ощутить его внутри себя, что я уже даже забыла, что это может быть очень больно.
И когда его пальцы и поцелуи дошли уже до ложбинки между моими ягодицами, я поняла, что способна испытать оргазм уже сейчас. Но Егор почему-то замер…
Прошли секунды, минута, вторая. А я перестала ощущать его губы и пальцы на себе. И даже не слышала никаких шорохов. Но пауза все тянулась и тянулась. Я решила посмотреть, что с ним случилось, и повернула голову.
Лучше бы я этого не делала, лучше бы я не смотрела на него…
В его взгляде я увидела столько гнева и ненависти, и презрения… И все это было обращено на меня… Он смотрел именно в мои глаза.
Я тут же съежилась и натянула на себя трусики. Захотелось спрятаться от его взгляда. Но я никак не могла понять, что случилось. Ему было так противно? Я села, инстинктивно прикрыв грудь, и вопросительно на него посмотрела. От неизвестности не знала, куда себя деть. Что случилось, я там такая не красивая, я ему противна? Ему не понравился мой запах? Но ведь я мылась…
– У тебя на копчике родинка в форме ромба?
От его голоса мне захотелось мгновенно убежать и скрыться куда-нибудь. Я и не знала, что он может быть таким. – Я, кажется, задал вопрос!
Я вздрогнула.
– Д-да… – еле слышно прошептала.
– Значит все, что говорил Крепенин, это правда…
Он отпустил голову и руками сжал простынь так, что та начала рваться.
А до меня стало доходить, что случилось. Ублюдок видел меня тогда в душе, он рассмотрел мою необычную родинку и рассказал об этом Егору…
– Егор, я…
– Пошла вон, отсюда, шлюха!
Его крик оглушил меня, а хлесткое и отвратительное слово "шлюха" болью отозвалось в груди. Но я не собиралась отступать, он должен мне поверить, я не спала с этим козлом!
– Егор! Ты должен выслушать меня!
– Я не собираюсь тебя слушать! Убирайся, пока я не выбросил тебя на лестничную клетку голой. Собирай свои шмотки и уходи!
Нет, я не могу потерять его, я ведь его так люблю…
– Нет, нет, Егор, пожалуйста.
Я схватила его за руку, и быстро заговорила, смотря в его злые глаза:
– Я с ним не спала, он все врал, он и в университете всем наврал! Ты должен мне верить, я ведь девственница Егор. Ты же сам мог убедиться, буквально через несколько минут, если бы довел дело до конца.
– Ах, ты еще хочешь, чтобы я довел дело до конца? А ты меня часом не заразишь чем-нибудь, а? А то не известно, с кем ты еще трахалась, пока я в больнице лежал!
От яда в его голосе и злой усмешке на губах, мне стало еще больнее.
– Егор, ну зачем ты мне говоришь все эти гадости, опомнись, пожалуйста, ну пожалуйста, ты должен мне поверить…
Я все никак не отпускала его руку. Надеясь, что он услышит меня, что он поймет, что обнимет сейчас и извиниться и поцелует. Ведь я люблю его, действительно по-настоящему люблю…
Он резко отдернул свою руку и как-то странно посмотрел на меня.
– Знаешь, а почему бы и нет, чем я хуже Крепенина, я тоже хочу тебя трахнуть.
Он повалил меня на спину, и сдернул с силой трусики, придавив своим телом. Мне совершенно не понравилось, то, что он сделал, тем более, когда стягивал трусики, кажется, поранил мне кожу.
– Егор, я.…, я так не хочу…
И я попыталась оттолкнуть его от себя.
– О, теперь не хочешь? – он сдавил мои предплечья, до боли, и приблизившись к моим губам, зло прошипел, – Крепенину сосать в общественном туалете ты хочешь, а со мной не хочешь? Не достоин, что ли? Или он больше заплатил? Может тебя в ресторан нужно сводить? Как там твой брат говорил, к чему ты привыкла?
С каждым его, словом мне становилось все больнее и больнее. Откуда в нем столько злости, столько гнева?
– Егор, остановись, пожалуйста…– уже начала шептать я, потому как в горле встал комок, и я понимала, что еще чуть-чуть и расплачусь.
Но он не слушал меня, Егор раздвинул мне ноги и резко вошел.
Я и не думала, что будет так больно и противно. Нет, я не закричала и даже не заплакала. Я закусила себе губу до крови и зажмурилась.
А Егор замер и не двигался, затем все же осторожно вышел из меня и наконец-то освободил.