Стая гадких утят (сборник)
Шрифт:
Глава 14
Утром следователь прокуратуры Василий Николаевич Лебедев завидовал даже покойникам. Ведь у них не болели живот и голова, их не тошнило и не мутило, а конечности не покрывались липким потом. И не казалось, что сейчас умрешь или уже умер. Давно он так паршиво себя не чувствовал. Даже не мог понять до конца, что с ним произошло. Когда же до его склеенного мрачными мыслями сознания донесся невероятно звонкий голос Цветковой, Василия потянуло на рвотный приступ.
– Вставай, Вася! Петушок пропел
Он слезящимися глазами сфокусировался на ее изящном силуэте и, щурясь на дневной свет, застонал:
– О, нет!
Яна повернулась к нему и нахмурилась:
– А что это ты так выглядишь?
– Неужели хуже, чем я себя чувствую? – искренне удивился следователь.
– А что с тобой, кстати? Ты прямо весь зеленый! – Удивлению в ее больших синих глазах не было предела.
Василий кратко рассказал о своем состоянии.
– Да ты же отравился! – радостно заявила Яна и участливо спросила: – А что ты вчера ел?
– Как что? – воскликнул Василий. – То, чем ты кормила! Цветкова, ты все-таки меня сгубила! – Следователь ахнул, вылетел из постели и, не стесняясь своих семейных трусов, пронесся мимо Яны в ванную.
Второй раз она достала его уже в туалете. Он сидел на «рундуке», а она настойчиво стучала в дверь.
– Вася, ты помнишь? Мы с утра на кладбище едем!
– Я сейчас умру, – простонал он в ответ, – вот и поедем…
– Это, конечно, тоже вариант… С трупом-то мне будет сподручнее попасть на кладбище – прикидываться и выдумывать ничего не надо, – но все же хотелось бы по легенде…
– Ты отравила меня, Цветкова! – застонал он.
– Если тебя согреет мысль, что я сделала это не специально, то думай об этом, – промурлыкала она через закрытую дверь.
– Я сейчас думать могу только о туалетной бумаге, – простонал он в ответ.
– Вася, ты обещал! – напомнила Яна.
– Ты ведь не отстанешь от меня? – уточнил он.
– Конечно, нет.
– Сейчас…
В машине Лебедеву стало еще хуже. Дрожащими руками он пристегнулся и посмотрел на Яну:
– Я ведь могу не доехать…
– Верю. Ты позвони на работу и предупреди, что если тебя найдут хладным трупом на моих руках, то я тут ни при чем.
– То есть меня тебе совсем не жалко?
– Жалко, но себя-то обезопасить надо, – проговорила Яна и тронулась в путь.
Ехали они очень долго, по мнению Яны. Но это не из-за того, что частное кладбище находилось далеко от Москвы, а потому, что Яне пришлось все время останавливаться.
– Яна, а ты не знаешь, у каждого метро есть туалеты? – спрашивал у нее Василий, облизывая пересохшие губы.
Яна тут же искала место для парковки, а иногда сделать это было совсем не просто. И такие маневры они проделывали у каждой станции метро.
– Интересно, что могло быть испорченным? – задумалась Яна, сосредоточенно глядя на дорогу. – Может, фарш?
– Может… – безучастно откликнулся Василий.
– Или творог в пирожках?
– Или…
– Молочными продуктами очень сильно можно отравиться… – покосилась на него Яна.
– Останови где-нибудь… – взмолился Василий, – и не говори мне больше об испорченных продуктах! Я же наизнанку вывернусь! Еще грибы у тебя были такие подозрительно крупные… я еще подумал, что не видел таких раньше… Вот моя жадность меня же и погубила.
Так ей пришлось останавливаться по дороге много раз, а следователь все время бегал в кустики. Она не выдержала и спросила:
– Вася, ну сколько можно бегать? У тебя уж там ничего нет!
– Откуда ты знаешь? Сам удивляюсь…
Когда машина подъехала к нужному месту, Василий выглядел так, что его спокойно можно было сдавать на кладбище в качестве пациента, то есть непосредственного клиента. Он был не просто бледен, а почти прозрачен, да еще с зеленоватым оттенком. По лицу струился липкий пот, глаза выражали скорбь и боль, щеки ввалились, а губы отливали синевой.
Яна вышла из машины и осмотрелась. Прямо перед ней возвышался дом из красного кирпича. Выглядел он торжественно, за ним простирался лиственный лес, кое-где проскакивали белые стволы березок, что тоже придавало особую нарядность. Находилось все это хозяйство на холме и обдувалось со всех сторон ветром. Справа от дома начинался обрыв, и виднелась ярко-синяя речка, извивающаяся в этом месте петлей.
На другом берегу речки весь лес был вырублен, и земля оприходована для поля с какими-то злаковыми культурами.
– Ничего себе участочек! – невольно воскликнула Яна, потягиваясь. – Такой шикарный лес! Речка! Красота! Здесь бы дачку, да на пару недель на рыбалочку!
Ее приятные размышления прервал сдавленный стон Лебедева и звук рвотных масс. Яна наморщила носик.
– Фи… Товарищ следователь, хватит портить окружающий пейзаж! Вы заглушаете трели соловьев.
– Цветкова, сама ворвалась ко мне, вскрыла дверь, навела бедлам в квартире…
– Я убиралась! – огрызнулась она.
– Ага! Только после твоей уборки в квартире стало еще хуже! А вдобавок еще и меня отравила!
– Не специально…
– Мне все равно…
– Это уточнение очень важно. – Яна, виляя бедрами, пошла к кладбищенскому дому.
Лебедев попытался вдохнуть побольше воздуха, но от этого у него еще больше заболел живот и закружилась голова. Он поплелся вслед за мучительницей, стараясь смотреть ей на спину, как на маяк, поскольку остальное окружение у него перед глазами просто плыло. Он только сейчас заметил, что Яна странно выглядит. Вернее, странно выглядит ее одежда. На ее худой, высокой фигуре болтался спортивный костюм, растянутый в плечах и на коленях. Он был необычного для Яны черного цвета и явно не с ее плеча. Да что там говорить! Василий, несмотря на нездоровье, сразу узнал свой старый спортивный костюм.