Стая
Шрифт:
— Эй, Леон! — позвал Шумейкер. — Поедешь со мной? Ты лучше знаешь ситуацию.
— Том, ты не поедешь, — резко заявил Дэви.
— Ни один из вас, идиотов, никуда не поедет, — раздался низкий голос. — Поеду я.
Эневек обернулся. В помещение вошёл Грейвольф. Он протиснулся сквозь толпу и смахнул рукой волосы со лба. Высадив Эневека и остальных, он оставался в своей лодке, осматривая повреждения. В зале ожидания всё разом стихло. Все уставились на длинногривого великана в кожаной одежде.
— О чём ты говоришь? — спросил Эневек. — Куда это
— К вашему кораблю. За вашими людьми. Мне киты ничего не сделают.
Эневек досадливо помотал головой.
— Благородно с твоей стороны, Джек, правда. Но лучше тебе держаться подальше отсюда.
— Леон, малыш, — Грейвольф осклабился. — Если бы я держался подальше, тебя бы уже не было в живых. Не забывай об этом. На самом деле это вам следовало держаться отсюда подальше. С самого начала.
— Подальше от чего? — прошипел Шумейкер. Грейвольф глянул на директора из-под полуопущенных век.
— От природы, Шумейкер. Это вы виноваты во всей этой катастрофе. Вы с вашими лодками и вашими проклятыми камерами. Вы виноваты в гибели моих и ваших людей и тех, у кого вы вытягивали деньги из кармана. Это был лишь вопрос времени, произошло неминуемое.
— Ты дурак! — крикнул Шумейкер.
Делавэр оторвалась от всхлипывающего мужчины и встала.
— Он не дурак, — решительно заявила она. — Без него бы мы погибли.
Шумейкер был готов вцепиться в горло Грейвольфу. Эневек понимал, что должен быть благодарен гиганту, но уж больно много неприятностей причинил им Грейвольф за всё прошедшее время. И он промолчал. Несколько секунд стояла гнетущая тишина. Наконец коммерческий директор развернулся на каблуках и нескладно зашагал к Дэви.
— Джек, — тихо сказал Эневек. — Если ты сейчас выйдешь в море, кому-то придётся выуживать из воды тебя самого. Твоя лодка годится уже только в музей. Она больше не выдержит ни одного выхода.
— Ты хочешь бросить людей на погибель?
— Я никого не хочу бросить на погибель, в том числе и тебя.
— О, ты так беспокоишься за моё ничтожество. Я тронут до тошноты. Но я имел в виду совсем не мою лодку. Она действительно больше ни на что не годится. Я возьму вашу.
— «Чёрт-рыбу»?
— Да.
Эневек закатил глаза.
— Я не могу так просто отдать нашу лодку. Тем более тебе.
— Тогда поедешь со мной.
— Джек, я…
— Шумейкер, крысёныш, кстати, тоже может поехать с нами. В виде приманки, чтобы косатки, наконец, принялись за своих настоящих врагов.
— У тебя и впрямь не все дома, Джек.
Грейвольф наклонился к нему.
— Пойми же, Леон! — прошипел он. — Там, в море, погибли и мои люди.
— Не надо было тащить их с собой.
— Сейчас бессмысленно обсуждать это. Сейчас речь идёт о ваших людях. А с твоей стороны, Леон, я рассчитывал на большую благодарность.
Эневек выругался. Обвёл взглядом всех присутствующих. Шумейкер говорил по телефону. Дэви переговаривался по рации. Шкиперы и офис-менеджер безуспешно уговаривали людей покинуть
Дэви поднял глаза и подозвал Эневека.
— Что ты думаешь насчёт предложения Тома? — тихо спросил он. — Мы действительно можем чем-то помочь, или это самоубийство?
Эневек кусал губу.
— Что говорят пилоты?
— «Леди» перевернулась. Лежит на боку и тонет… Вроде бы береговая охрана Виктории сейчас может выслать большой спасательный вертолёт. Но я сомневаюсь, что они успеют. Им и без нас хватает забот, и постоянно возникает что-то новое.
Эневек раздумывал. Мысль о возвращении в ад, из которого ему едва удалось вырваться, внушала ему ужас. Но он корил бы себя всю жизнь, что не сделал для спасения людей всё, что мог.
— Грейвольф хочет плыть со мной, — тихо сказал он.
— Джек и Том — в одной лодке? О, господи! Я думал, мы будем решать проблемы, а не создавать новые.
— Грейвольф может решать проблемы. Что уж там у него в голове, это другой вопрос, но он нам пригодится. Он сильный и бесстрашный.
Дэви мрачно кивнул.
— Сам будешь их разнимать, понял?
— Буду.
— И если увидите, что бессмысленно, возвращайтесь назад. Геройства не надо.
— Хорошо.
Эневек подошёл к Шумейкеру, подождал, пока тот закончит разговор, и сообщил ему решение Дэви.
— И мы возьмём с собой этого индейца-любителя? — негодующе воскликнул Шумейкер. — Ты с ума сошёл?
— Я думаю, это он возьмёт нас с собой.
— В нашей лодке!
— Вы с Дэви, конечно, начальники. Но мне лучше судить, куда мы идём. И я знаю, что Грейвольф будет нам очень кстати.
«Чёрт-рыба» была по размерам и мощности, как «Голубая акула», — такая же быстрая и манёвренная. Эневек надеялся, что на ней они сумеют переиграть китов. Причём надо поторапливаться. На стороне морских млекопитающих были такие преимущества, как момент неожиданности. Невозможно предсказать, где они появятся в следующий момент.
Пока их катер пересекал лагуну, мысли Эневека кружились вокруг вопроса «почему». Он всегда считал, что знает о животных много. Теперь же он был не в состоянии найти хоть какое-то объяснение. Одно ясно — тут отчётливо просматривались параллели с тем, что произошло с «Королевой барьеров». Там тоже киты целенаправленно пытались перевернуть корабли. Должно быть, они чем-то инфицированы, думал он. Своего рода бешенство. Но что сделало их такими?
И что это за бешенство, которое разом охватывает разные виды животных? В атаках участвовали горбачи и косатки, а также серые киты, как он успел заметить. Чем больше он размышлял над этим, тем увереннее был, что его лодку перевернул не горбач, а серый кит.
Может, животные озверели от какой-то химии? Неужто высокое содержание в воде РСВ и отравленная пища так спутали все их инстинкты? Но если косатки питаются лососем и другими живыми существами, то пища серых китов и горбачей — планктон. Их метаболизм работает иначе, чем у рыбоядных китов.