Стажировка в Северной Академии
Шрифт:
Что же, первый рабочий день вряд ли можно отнести к тем, которые я буду с блаженной улыбкой на губах вспоминать в глубокой старости. Да и второй, скорее всего, будет точно таким же.
Студенты прекрасно понимают, что мои предметы, это всего лишь дань одобренной в Министерстве программе, и я никак не могу повлиять на их отношение. Пока не выдвину ректору предложение одобрить по вводному курсу тестирование в конце каждого семестра и годовые экзамены. Тогда учащимся придётся серьёзнее относиться и ко мне, и к лекциям.
А
Оставшееся время до вечера пролетело почти незаметно. Я готовилась к завтрашнему «бою», тщательно подбирая факты из истории и из справочника по расам. Наплевав на порядок параграфов, выписывала в тетрадь самые невероятные и даже абсурдные происшествия, которые точно будут интересны. Во всяком случае, надеюсь на это.
Профессора давно вернулись в корпус. Я слышала звонкие голоса сестёр и грузные шаги Проса, тихое ворчание Диам и хмыканье Винсента. Сидя за закрытой дверью, мне показалось, что моё появление здесь ошибка. Что эти люди не готовы впустить в свой сложившийся коллектив какую-то выскочку из столицы. Видимо, я зря надеюсь на добрые отношения, которые могли бы появиться между мной и преподавательским составом.
Если бы только можно было вернуться назад и исправить всё. Но, увы, несмотря на десятую степень, управлять временем я не умела. Да и в принципе магов, способных на подобное не существует. Так что стоит оставить глупые мечты и принять реальность такой, какая она есть.
Я уже складывала книги, собираясь лечь спать пораньше, как одна из них упала на пол, открывшись на предпоследних страницах. Этот сборник достижений и нововведений в области целительства я прихватила случайно, точно так же как книгу об истории академии. И на мою беду на белоснежном листе жирным шрифтом были напечатано:
«Выдающийся учёный, магистр биологических наук, профессор Шинару совершил прорыв в области целительства. Согласно его докладу перед собранием кандидатов, теперь целители могут возвращать выгоревшим магам их силу…»
Дальше читать не смогла – отвращение, боль и ярость сплелись в единый клубок, мешая вдохнуть полной грудью. Очертания предметов смазались, превращаясь в калейдоскоп воспоминаний из обрывков фраз и картинок.
Когда-то я верила в собственное блестящее будущее…
Открытия, лабораторные исследования, доклады…
Возможность помочь тем, кто уже ни на что не надеется…
На деле вышло так, что мне достались лишь мечты – пустые и бестолковые.
Захлопнула книгу и швырнула её на стол. Послышался звон – пустая чашка упала на пол и разбилась, оставив после себя множество мелких осколков. Символично…
Слёз не было, только в глазах пекло, да дыхание вырывалось с хрипом. Сколько я так просидела, насильно вырывая себя из омута воспоминаний – не знаю. С трудом поднялась на ноги, собрала остатки некогда любимой чашки и вышла из комнаты.
В коридоре было тихо, и на кухне не горел свет. Я на ощупь прошла к раковине, выбросила осколки в мусорное ведро. Возвращаться в комнату не хотелось, и если быть откровенной с самой собой, хотелось, как минимум, сбежать отсюда и неважно куда. Словно от воспоминаний можно убежать.
– Не спится? – вопрос Винсента разрезал ночную тишину.
– Нет.
Надломленный голос вызывал жалость, даже у меня самой. Прокашлялась, обернулась и уже довольно бодро повторила:
– Нет, но уже собираюсь уходить.
Мужчина зажёг лампу. Проморгавшись, обошла стол, и оказалась лицом к лицу с профессором. Уступать дорогу он не собирался.
– Как прошли лекции? – особенное ударение сделал на последнем слове.
Судя по тону, и насмешливой ухмылке на лице, этот день не исчерпал неприятные сюрпризы для меня.
Вспомнилась шутка Мики, да и то, что курс сбежал с лекции. Винсент наверняка об этом знает.
– Я бы сказала не плохо.
Не говорить же ему о том, что меня студенты ни во что не ставят? Это моя проблема. Да и решаема она, пусть не сразу, но всё же.
– Не плохо, значит… – сделал вид, что задумался.
Вдохнул глубокого, будто собираясь что-то сказать, и передумал. Только усмехнулся, да покачал головой. Повисшее между нами молчание показалось неуютным, и я предприняла ещё одну попытку обойти мужчину. Вот только следующий вопрос заставил вспыхнуть от стыда:
– Я ждал тебя в столовой на обед, очень хотел послушать «забавную» историю, а ты так и не пришла.
И в голосе звучит обманчивое расстройство. Издевается. И испытывает при этом удовольствие.
– Я… – замялась, растерянно теребя в руках край кофты, – была занята.
Действительно, чем не оправдание? Уважительная причина, между прочим! Или почти уважительная.
– И чем же?
Винсент явно не желает мне уступать. Будто специально выводил из себя, чтобы я сорвалась и высказала ему что думаю и о студенческих выходках, да и о его тоже. Но я промолчала – с большим трудом, должна заметить, это мне удалось.
– Не думаю, что обязана перед вами отчитываться! – проговорила сдержанно, намеренно подчеркнув официальный тон.
Опять усмехнулся, отступил, давая пройти, но в спину всё же бросил:
– Если станет совсем худо, обращайся, помогу.
А вот это вряд ли. В конце концов, пора бы мне уже повзрослеть, и научится самой решать свои проблемы. Эта мысль мне настолько понравилась, что в комнату я входила, улыбаясь, совсем позабыв о злости.
Глава 9
В эту ночь я спала сном младенца – переживания и напряжённое ожидание неизбежного отошло на второй план. Здраво рассудила – если уж всё так плохо, то к чему эти мучения?