Стебалово
Шрифт:
"Хана", - решила Эммануэль. Теперь ей померещилось, что Патрон повесит на нее все грехи от сотворения мира. Никогда мисс Каннибал не чувствовала столь реальной возможности провала в преисподнюю собственной кухни. Воображение ярко нарисовало ей несколько характерных натюрмортов: "Сука Эммануэль пылает на открытом пламени", "Балда Эммануэль сварилась всмятку", "Кумовка Эммануэль спеклась на сковородке с те-фаллосным покрытием", "Черное фуфло в горчице и кетчупе"...
– Па-панимаете, - начала оправдываться Эммануэль, - я на... на работе, ну,... воо... обще не питаюсь, ну, никогда, вообще... я вегетарианка... Есть же правило: не жуй того, с чем работаешь. Ну, и поэтому
– Чё, такая правильная?
– удивился Большой.
Эммануэль робко улыбнулась:
– Только однажды я рискнула попробовать.
– Она показала на блюдо Законного.
– Так меня после этого целые сутки тошнило... Короче, если вы не против, пацаны, я ограничусь молочным коктейлем.
Законный недовольно хмыкнул: чернуха отбила всякий аппетит. Ядреный выругался. А Патрон неожиданно похвалил:
– Между прочим, зараза бакланит в тему.
– Он назидательно потряс над столом пальцами.
– Если б торговцы наркотой ширялись в рабочее время...
– Его взгляд безжалостно пригвоздил генерала Законного к спинке стула.
– А производители спирта подкачивались на работе...
– Патрон жестко поглядел на Ядреного, словно тот только и делает, что висит на стакане вместо того, чтобы заниматься бизнесом.
– Мы бы не наварились ни на дури, ни на водке, - подвел он итог.
– Дай черт, чтобы все волчьи морды относились к своей работе так, как она.
– Его указательный палец перестал трястись и остановился на чернокожей сообщнице.
Эммануэль, наконец, почувствовала себя реабилитированной.
– Что вы, что вы, Патрон!
– растроганно залепетала она.
– Спасибо, конечно, но я этого не стою.
– Стоишь, чернуха, мне лучше знать. Когда б не стоила, давно бы вращалась на вертеле жопой кверху... Хватит жрать!
– заорал Патрон, одернув проголодавшегося Законного от тарелки.
– Ты чё, жрать сюда пришел?!
– Н-никак н-нет, -- испугался генерал.
Эммануэль усмехнулась: ее заикание перешло к Вячеславу Ивановичу. Равно как и сфокусированное внимание Большого.
– Тебе известно, зараза, что кто-то опустил нашего другана Булыжника?!
– наехал на него босс.
– Ты видел, как какой-то пидор бесстыже вгоняет свою наглую, кривую оглоблю в его вонючее дупло?!!
– Видел, - сознался Законный, смущенно опустив глаза.
– Я, наконец, буду знать, кто дрючит моих другей?!!
– взревел олигарх.
– Это н... н... не я, - признался генерал.
– Может, это я?!
– Патрон ткнул себя в грудь растопыренными пальцами.
– Н-никак н-не могу знать.
– Чё, совсем заслужился?!!! Чего ты не можешь знать?!!
– Н-никак н-нет, - заплутал Законный в двух словах.
– Н-никак не вы, совсем никак.
– Тогда кто?!!
– Патрон выглядел абсолютно деморализованным.
Вячеслав Иванович взял себя в руки:
– Как мы только что все убедились, орудие преступления принадлежало заключенному педерасту Дрочилло. Личное дело Дрочилло взято мной под тщательный контроль.
– Я хочу поближе узнать, кто такой педераст Дрочилло и на кого он работает, - объявил Большой Патрон, несколько остыв.
Настала очередь выступить Борису Подсудному.
– Пардон, - вспомнил он.
– Я близко знаком с Дрочилло по зоне.
– Я тоже хочу поближе познакомиться с педерастом Дрочилло, - кивнул Патрон.
– Я могу это устроить. Если необходимо, мы ему позвоним.
– Я хочу, чтобы ты сейчас же позвонил педерасту Дрочилло и выяснил все детали, - продолжал кивать суровый олигарх.
– а потом я захочу съесть хрен педераста Дрочилло, фаршированный маслинами,
– Нет проблем, - пообещала Эммануэль.
– А еще я хочу...
– Тихо!
– Подсудный дозвонился до зоны: - Алло! Дрочилло, ты? Тихо-тихо... Алло! Здорово, пидор, чих-пых тя в рот! Ха-ха-ха-ха-ха! Давно с тобой не слышались... Ха-ха-ха-ха! Как там твой новый гребень? Га-га-га-га-га-га! Га-га-га-га-га! Ништяк?! Надо нам как-нибудь замитинговаться: раскатаем банку, побазарим. Ха-ха-ха-ха-ха-ха...
– Ближе к проблеме!
– попросил Подсудного Патрон.
– Слухай, уважаемый, - опомнился Борис.
– Пардон, но тут кое-кто интересуется, как ты умудрился закатать в дупло Булыжника. Только так, да? Га-га-га-га-га!
– Прикрыв трубку рукой, Подсудный доложил братве: - Говорит, покатило - ха-ха-ха... ну, чисто рассказывает, как по кайфу трахать Булыжника, пидор...
– Спроси у него, падла, кто ему за это платил, - прошипел Большой Патрон.
– Секунду... Уважаемый!
– позвал Борис телефонного собеседника.
– Уважаемый! Слухай, я понял, понял: ты приторчал... Я те че звоню: какой мудак тебе за это бабок накинул? Ну, за то, что ты его отымел. Что значит никто, в рот тя чих-пых?! Что значит, кому какое собачье дело? Ты в курсах, кого вообще отымел, педрило? Булыжник был нехилым бугром, ты это можешь догнать? Ах, тебе насрать, кем был Булыжник? Тебе важнее то, кем он стал? Я тебе, гнойный пидор, че звоню: Булыжник, повторяю, был крутым парнем, за его кормой кое-кто присматривал. А теперь, да, они интересуются. Нет, не тобой они интересуются. Нет, они не хотят в гарем к Булыжнику. Слухай, чих-пых, заткни вафельницу! Ты будешь меня слухать, Дрочилло? А те че звоню... Ты, сука, не матерись, тут у меня люди крутые сидят. Кто? А какое твое собачье дело? Крутые люди. Большие люди... нет, их иметь не надо, им интересно: кто тебе накидывал бабки за корму Булыжника? О, сука...
– Изможденный Подсудный вновь закрыл телефон и, закатив глаза, поведал Черному залу: - Пылит, пидор, не сдает. Спрашивает, кому какое дело до его сношений: кого хочет, того имеет; мол, это его личное дело.
– Тому скажи, - мраморно ответил Патрон, - кто пропихнет его так же, как он пропихнул Булыжника. Скажи, скажи...
Подсудный пожал плечами и вернулся к Дрочилло:
– Слухай, мне тут базарят, херовы твои личные дела, если не сдашь того, кто тебе платил: пропихнут и сзади, и спереди... Да, да, да! Не обижайся, времена уже не те, что раньше. А ты как думал? Булыжник те - не вонючий отморозок, у него крыша была. А? Че? А... а... ага... а... А!.. А!!. А!!! Так бы сразу...
– В третий раз закрыв трубку, Подсудный наконец сообщил то, чего от него ждали: - Это Лысый. Лысый накинул ему пятьдесят тонн за обкатку цилиндров. По его заказу всю свадьбу снимала "В мире криминала". Теперь это у Лысого любимая кассета: как Дрочилло сношает Булыжника. Ставит ее по вечерам и стебется... Спасибо, Дрочилло, - попрощался Подсудный.
– Все ясно. Созвонимся.
В Черном зале воцарилась тишина.
– Ну-с, - процедил побагровевший Патрон после долгой-долгой паузы.
– Какие будут соображения?
– Гасить Лысого!
– с пионерским задором призвала Эммануэль.
Однако братва не спешила ее поддержать. Уж больно высока крыша.
– Я спросил, какие будут идеи, - повторил босс, строго посмотрев на Ядреного.
– Сдается мне, педераст Дрочилло над нами конкретно постебался, - сказал Ядреный, лишь бы уйти от конкретного ответа.
– Педераст Дрочилло над нами или Лысый мудило над свадебной кассетой?
– риторически скаламбурил Большой.