Стекло
Шрифт:
– Это детектив! – спохватилась она.
Симон поднял брови выразив интерес. Ему нравилось её новое занятие – так она казалась ещё беззащитнее, напоминала ребёнка, воодушевлённого интересной игрой.
– Хочешь прочесть начало? – предложила она.
Он отклонился назад и будто прикрылся скрещенными
Но произнёс он совсем другое:
– Хочу конечно! Только давай ты сначала напишешь, а затем я прочту сразу всю.
Его осенила идея:
– А ещё лучше… Мы закажем печатный вариант! Скажем, экземпляров так пятьдесят… В хорошем переплёте. Ты сможешь сделать друзьям подарок с подписью автора. – Друзей он имел ввиду своих, у Норы их просто не было. – А заодно подпишешь для меня: «Симону, моему любимому супругу!» – Фразу для подписи он произнёс с воодушевлением. – Вот тогда я её прочту. Даже с большим удовольствием!
Норе понравилась его идея, и возникло желание писать и писать каждый день, чтобы скорее подержать в руках желанный томик. Со стороны Симона было великодушно предложить потратить деньги на её затею, так как он знал, что писатель из Норы такой же, как из вороны оперная певица. Даже самый искусный редактор, с чьей помощью они попытаются преобразить её писанину, будет не в силах исправить неисправляемое. Друзья будут снисходительно улыбаться, пролистывая творение Норы, когда она для них подпишет – такую улыбку можно увидеть на лицах взрослых когда они принимают из рук ребёнка трогательный рисунок, на котором в сущности одни каракули.
«Да пусть себе пишет! – подумал Симон. – Вполне безобидное хобби – всё лучше, чем жена будет шляться по магазинам и ещё неизвестно где. Так её легче всего контролировать – в пределах одного кабинета».
***
– Ну что ты так… удивлённо наблюдаешь за мной? – спросил Симон. – Нравится? – Он прицелился в воображаемую мишень, держа в руке пистолет.
– Откуда у тебя это? – Нора не сводила завороженных глаз с оружия, появившегося у них в доме.
Симон уложил пистолет в тряпицу, завернул последовательно каждый уголок, прибрал его в тайник под паркетной доской – тайнику она удивилась даже больше. На его руках были чёрные перчатки, что не сочеталось с домашним костюмом, в который он сейчас был одет.
– Нора, я объясняю тебе уже в четвёртый раз… – Он задержал на жене усталый взгляд. – Из этого пистолета я собираюсь убить одного… одного кретина, скажем так.
Она уставилась на него, как на шаровую молнию, влетевшую в окно.
– Ой, Нора, только не начинай опять! – Симон изнурённо закатил голову. – Мне иногда хочется его подержать… Но почему я должен постоянно шифроваться? Ждать, когда ты наконец уйдёшь принимать ванну… Ты всё время дома, Нора! – Она продолжала ошеломлённо смотреть, потеряв способность к движению и звукопроизношению. – Ну что стала как истукан? Иди готовь цыплёнка!
– Скажи… – прорезался у неё голос, – ты сейчас шутил?
– Насчёт цыплёнка?
– Нет. Насчёт пистолета.
– Я не шутил!
У неё задрожала губа.
– Достало меня! – выругался он, проходя мимо жены. – Ты ничего не вспомнишь, Нора! – Он наклонился к ней. – Забывай, забывай! Забы… – Симон дал ей лёгкий подзатыльник, – вай!
Конец ознакомительного фрагмента.