Стеклом по венам течет кровь
Шрифт:
Дальше пошел пешком, когда подошёл ещё ближе, увидел, что, люди столпились и обсуждали что-то, все на эмоциях, среди этих криков и шума он расслышал плач, он подошёл ещё ближе, среди криков расслышал: «Змея, змея вот она, уползает, туда, туда». Один мужчина выкрикнул: «Скорую, ядовитая змея!»
Роберт добежал, начал пробиваться через толпу, замер от удивления, когда увидел, что жертвой ядовитой змеи cтала Ана.
Она сидела, на сырой траве с запачканным лицом, глаза ее были полны страха и ужаса. Она практически не плакала, но пыталась не кричать от боли и поджав губы, еле
Женщины хватались за головы в панике, вместо того чтобы оказать хоть какую-то первую помощь. Только один старичок, не растерялся, снял тонкий ремешок с брюк, присел на колено и начал затягивать его на ее правой ноге, немого выше щиколотки. У нее от боли начали выступать, капли пота на лице.
Роберт был в замешательстве, он не знал, что делать в таких ситуациях куда вести ее, но понимал, что времени ждать, нет.
Он подошёл, не сказав ни слова, поднял ее на руки и быстро понёс к машине, осторожно усадил на заднее сиденье, за ним побежал тот старичок с рюкзаком в руке, сел в машину, они поехали в ближайшую больницу.
Ехали до больницы они примерно минут двадцать, но дорога казалась бесконечной, Ана уже не в силах была проговаривать, где болит и как, просто стонала. Ноги и руки онемели и похолодели, лицо побледнело, а место укуса начало распухать, наконец они доехали. Врачи положили ее на носилки и занесли в больницу. Когда ее увозили врачи и спрашивали, не видела ли она цвет змеи, она ничего не соображала.
Роберт простоял в коридоре несколько часов, он не знал, что и думать, эти часы проходили, как дни, только старичок сидел на скамейке и причитал:
– Ничего, успели, сейчас, рану промоют, укол сделают и все. Успели, успели…..
Его телефон разрывался, около часа, он либо отклонял, либо не отвечал вообще, тетя и мать засыпали его сообщениями, но он не отвечал.
В итоге не выдержал и ответил на звонок матери, которая строгим голосом посоветовала ему срочно вернуться в город, так как сделка с покупкой земли сорвалась, земли выкупил, какой-то человек, без торгов по первоначальной цене. Ситуация была крайне серьёзной, они упустили дело, к которому готовились около года. Он не знал, как быть.
С одной стороны дело всей жизни его отца, он не мог подвести столько людей, все надеялись на него, а с другой стороны она, эта девушка абсолютно чужая, пострадавшая от своего глупого поступка.
Но он не мог оставить ее здесь, не зная в каком она состоянии, заберёт ее кто-нибудь или нет, прошло ещё несколько минут, ее после капельниц перевезли в обычную палату. Нога распухла ещё больше, а она спала от действия обезболивающих.
Врач сообщил, что яд попал в кровеносные сосуды, прилично распространился по организму, лишние передвижения с места на места могут только навредить ей, сутки она должна была находиться под наблюдением врачей.
Он решил не настаивать на ее перевозе в город. Ему стало спокойнее, хоть опасность миновала, но состояние бизнеса ему не давало покоя. Он просидел немного в коридоре, побродил по коридору, чтобы убить время, а старичок побрел домой и звал его с собой, переночевать и утром вернуться, но Роберт отказался уходить.
Так прошла ночь, утром он подошёл к врачу, в надежде, что он выпишет ее, но он отказался, сказал раньше двенадцати часов, не может этого сделать.
А утренний тревожный звонок матери, привёл его в отчаяние, он решил ехать в город. Перед отъездом он решил посмотреть на неё ещё раз, подошёл к палате, приоткрыл дверь, вошёл в палату из шести коек, она была единственным пациентом, лежала на крайней кушетке.
У Аны был жар, медсестра ей установила очередную капельницу и вышла. Она лежала одна, в мрачной, тёмной палате, что-то шептала временами, волосы у неё были влажные, от температуры, в палате было очень душно. Раму деревянного, старого окошка с которого облупилась желтоватая краска, ветер уносил вправо-влево и каждый раз она ударялась о стену, нарушая мрачную тишину, а коротенькая тюлевая занавеска трепыхалась из стороны в сторону. Рядом с ее кушеткой стоял стул, на нем была сложена ее одежда и рюкзак, запачканные землёй, среди всей этой старины и больничных запахов еле улавливался аромат скошенной травы.
Непреодолимая тревога затаилась в его сердце. Ему все это было так чуждо, ещё раз бросил взор на ее безмятежное лицо, надеясь, что она пришла в себя, но увы. Через мгновенье он ушёл.
В этот момент пока он поспешно уходил из больницы, он думал, что здесь ему не место, все это к нему никак не относится, ему здесь не за чем быть. Он хотел сбежать быстрее и забыть это место. Она тянет его в пропасть ко дну, думал он. Не понятно какое у нее происхождение, ему эти игры с ней не нужны, кругом столько девушек, окружающих его на протяжении вытянутой руки и эта «чужая». С этими мыслями он поспешно сел в машину и уехал.
Через пару часов он уже был в городе. Первым делом направился в офис, решить срочные дела, которые шли не важно, непонятно кто и зачем выкупил все до одной земли, не оставив ему ни единого шанса. Более- менее завершив дела в три часа дня, вернулся домой.
Настроение было более-менее бодрее, чем утром, обнял и поцеловал маму, как обычно, но в этот раз обнимал крепче и дольше будто не видел года.
Отношения у них были очень тёплые, они редко говорили или обсуждали какие-то темы, но поддержки друг у друга у них было достаточно, им не нужно было, что-то говорить или объяснять, они понимали друг друга по взгляду и настроению, без лишних слов и эмоций.
Отношения с тёткой были немного другие, он ее любил и уважал, как старшего члена семьи, самого верного и честного, у неё жёсткий и строгий характер, но он знал, что это все от слишком мягкого сердца, судьба не сложилась. C молодых лет у неё что-то произошло, муж ее бросил через два года брака и ушёл к другой. Других подробностей из жизни никто не знал.
С сестрой у них были довольно хорошие и дружные, но они иногда задирали друг друга, Ирен пыталась свести брата со своей подругой Лизой. Она последние два года пыталась свести его сначала со своими однокурсницами, затем коллегами по курсам, но попытки не увенчались успехом, ни одна его не заинтересовала. Последней надеждой была Лиза, пока безуспешная.