Стеклянная Крепость
Шрифт:
Он перемахнул через перила, оттолкнул ногами пару стоявших членов экипажа в сторону и спрыгнул. Скамейка, на которую он опустился, сердито заскрипела и грозила сломаться; он приземлился тяжелее, чем намеревался.
«Херон» опустился, как дама, делающая реверанс: адское растение ухватилось за выносную опору щупальцами, которых было больше, чем пальцев на руке, и вытаскивало свое огромное тело из воды. Чалкус нанес удар, его меч сверкнул, как молния в облаках. Взметнулись пушистые пучки зелени.
Нос корабля приподнялся, но еще одно щупальце обвилось сзади вокруг лодыжки Чалкуса. Казалось, не глядя, моряк дернул ногой вверх, преодолевая силу растения, и взмахнул своим оружием поперек. Жесткие волокна растения разошлись, и изогнутый меч, описав дугу, отрубил еще пару цепких щупалец.
Растение позади них добралось до кормы. Члены экипажа начали рубить его. Большинство использовали мечи, хотя один парень всадил в него пику. Он все еще держал древко, когда два щупальца подняли его, кричащего, в воздух и оторвали ему конечности одну за другой.
На носу от выносной опоры полетели щепки, когда гребцы размахивали мечами скорее с энтузиазмом, чем умело. Кто-нибудь обязательно отрубил бы руку другу из-за того, как они себя вели, хотя Кэшел не предполагал, что в долгосрочной перспективе это будет иметь большое значение.
Кэшел достал чашу и наполнил ее до краев. Он повернулся, чтобы передать ее в ожидающую руку Илны. Его сестра была одним из тех людей, которые не ждали, гадая, что произойдет дальше. Кэшел никогда не мог понять, почему таких женщин, как она, так мало, но от этого он был только счастливее.
Держась одной рукой за подпорку палубы, а другой, прижимая топор к верхним перилам, Кэшел подтянулся туда, где находились женщины. Теноктрис пела над своим маленьким треугольником на настиле. Кэшел мог видеть случайные розовые отблески волшебного света в воздухе, но что-либо еще происходило за пределами его понимания.
Илна достала свой нож для нарезки овощей. Лезвие у него было из хорошей стали, не то, что у ножей, выкованных из полосового железа, которые носил каждый мужчина в деревне. Кэшел решил, что трюки, которые Илна проделывала со шнурками, не сработали на адских растениях, иначе она не достала бы нож из рукава. Это было очень плохо, хотя он не сомневался, что она так же хорошо показала бы себя с маленьким ножом, как любой из матросов со своими мечами.
Он улыбнулся ей. Она фыркнула, выглядя раздраженной, но смирившейся с миром, который работает не так, как следовало бы. Это настолько походило на обычное выражение лица его сестры, что Кэшел громко расхохотался. Потребовалось нечто большее, чем целая армия растений, чтобы изменить то, кем была Илна.
Черворан подержал чашу над своей жаровней и снова начал петь. Древесный уголь не погас из-за того, что его так долго швыряли, хотя угольки были всего лишь призраками того, чем они были раньше, гнездящимися в кучке белого пепла.
Кэшел не мог понять, как волшебник выдерживает жар, от которого рябит воздух над чашей в его руке. Может быть, он просто ничего не чувствовал своими пальцами.
Кэшел посмотрел вниз, на сражение. Ему не терпелось вмешаться в это дело, но он знал, что времени будет предостаточно. Сегодня им всем хватит этой битвы…
Бревна корпуса потрескивали, и «Херон» сидел очень глубоко в воде, но заставить дерево по-настоящему затонуть было практически невозможно. Чалкус рубил как настоящий демон. Он был окровавлен в дюжине мест и потерял свои кожаные штаны; как предположил Кэшел, их начисто оторвало щупальце, но это, ни на йоту его не замедлило. Илна нашла себе настоящего мужчину, и безошибочно.
С высоты палубы Кэшел видел растения во всех направлениях. Во Внутреннем Море плавало много морских водорослей. Однажды, дома, когда ветры и течения были в самый раз, он увидел весь залив по другую сторону мыса от Паттерн Крик, наполненный медленно зеленеющей растительностью. Здесь было то же самое, только зелень подплывала к ним.
Глаза Черворана были открыты, но, насколько мог судить Кэшел, они, ни на чем не были сфокусированы. Думая о предыдущих встречах с волшебником, он не был уверен, что есть какая-то разница. Черворан был жив, в этом не было сомнений; но у Кэшела возникло ощущение, что он передвигается в своем теле вместо того, чтобы жить в нем обычным образом.
Адское растение оторвалось от носа по правому борту. Чалкус отрубил ему щупальца, сколько бы их ни было. Это было замечательно, но растение по левому борту боролось с находящимися там членами экипажа. Чалкус сел на скамью, наклонив голову вперед, чтобы ему было легче вдыхать через открытый рот.
Кэшел лучше, чем кто-либо другой, знал, чего от тебя требует борьба, даже когда ты побеждаешь. Чалкус скоро вернется к этому занятию, но никто не мог долго заниматься тем, чем он занимался.
Кэшел критически оглядел свой топор. Лезвие было прямым и шириной с его ладонь; у него была хорошая рабочая кромка, обработанная камнем некоторое время назад с тех пор, как им пользовались в последний раз. Она была покрыта пятнами ржавчины, что ему понравилось. Он обнаружил, что сталь ржавеет быстрее, чем железо.
Рукоять была из орехового дерева, как и его посох. Он ухмыльнулся. Гикори был хорошей древесиной для изготовления инструментов, твердой, но более упругой, чем кизил или вяз. Кроме того, ему нравилось его ощущение.
Море вокруг «Херона» было сплошь зеленым — масса колышущихся листьев и тел, похожих на толстые бочки. Растений было больше, чем Кэшел мог сосчитать обеими руками, гораздо больше. Чалкус вернулся в бой. Люди резали, кричали и умирали в тисках рук, более сильных, чем у любого животного.
Адское растение ухватилось за выносную опору по правому борту. Это отогнало моряков назад, и теперь щупальце махало в сторону приподнятой палубы. Кэшел больше не мог ждать. Вместо того чтобы резать по рукам — кто знает, сколько их было еще у растения? — он поднял одну ногу на перила, и запрыгнул на верхушку растения с топором. — Фронеу! — закричал Черворан, и его голос прорезался сквозь общий шум. Кэшел инстинктивно взглянул в сторону волшебника. Вода в черепе бурлила, пенясь на серебряном краю.