Стеклянные крылья
Шрифт:
Молчание на другом конце – такое гнетущее и пугающее, – тишина, что давила жёстким каблуком надежду, била прямо в солнечное сплетение. Клара убрала чёлку со лба Макса, обхватила пальцы мальчика, чтобы немного согреть, но жизнь медленно уходила из его тела.
– Способ есть. Но, Клара, я хочу вас предупредить. В случае неудачи вы оба погибнете. Если не сможете вырвать его из цепей собственного сознания или не найдёте выход обратно, то останетесь там навечно. Но даже если вы согласитесь, есть большая вероятность, что ваш сын уже не контролирует собственный мир и не сможет впустить к себе.
– Что нужно делать?
Доктор вздохнул.
– Соберите кровь вашего сына, зелёную субстанцию, и подойдите к зеркалу, которое помнит его отражение. Нужно обмазать поверхность, не пропуская ни единого участка. А потом ждите. Если отражение мальчика ещё свежо и вспомнит запах собственного мира, то оно обязательно вернётся. Как только увидите Макса, хватайте за руку.
От испуга Клара выронила трубку на пол. Не хватало только вмешиваться в жизнь зеркал. Такие вещи не к добру.
– Клара, Клара. Вы ещё там? Я рад, что вы отказались. Поверьте, в страхе нет ничего постыдного. Думаю, Макс не хотел бы, чтобы вы рисковали собственной жизнью ради него. Поймите, это очень опасно. На запах такой крови могут придти много отражений!
Но женщина обмакнула пальцы в холодноватую субстанцию, затем осторожно положила голову сына на пол. Зеркало в его комнате подойдёт как нельзя лучше. Пальцы дрожали, стали неподатливыми, но Клара закусила губу и обмазала поверхность. А потом спряталась за кроватью. На письменном столе лежала старая игрушка Макса – Клим. Женщина схватила его и прижала к груди. Долго ждать не пришлось.
Вскоре на зеркало упала тень – показалась немолодая женщина с красными от усталости глазами и глубокими морщинами у рта. Клара зажала рот, чтобы не закричать. Сейчас она смотрела на собственное отражение, оторванное от тела. "Уходи, уходи", – молилась женщина.
На место одному отражению пришло другое. В комнате тут же стало на несколько градусов холоднее. Клара выглянула из-за укрытия. На этот раз она увидела Макса. Мальчик обводил комнату грустным взглядом. "Мама", – произнёс он одними губами. Конечно, у него не было лёгких, чтобы набрать воздуха и голосовых связок, чтобы говорить.
И если ранее Клара ещё сомневалась, то в ту секунду её материнское сердце отозвалось. С тех пор, как Макса в первый раз положили ей на руки в роддоме, сердца их бились в унисон. Но потом что-то случилось, гармония нарушилась, и кто же первым вышел из строя не ясно. Но тогда женщина увидела отражение боли собственного ребёнка и совершенно забыла о страхе.
Она протянула руку и схватила мальчика. Этот другой Макс тут же испугался и заплакал, но Клара не отпускала. Произошло всё очень быстро. Стоило моргнуть, и женщина уже не чувствовала запахов и звуков своего дома. Её погрузило в мир полный тишины.
Глава 2
Клара взглянула на глянцевую дверь, обрамлённую витиеватыми лепестками кремового цвета. Препятствие нависало, давило одним своим присутствием. Она едва не касалась его носом. Отступить не могла – упиралась в зеркальную стену, за которой просматривалась квартира.
На двери выросли выпуклые буквы, сложившиеся в слово: РАССУДОК. Клара схватилась за деревянную ручку и повернула, но дверь изогнулась и зажала в тиски. Женщина вскрикнула, но всё-таки её распахнула, оказавшись на выложенной обтёсанными камнями улице. По обе стороны возвышались погружённые в тени деревянные здания с черными глазницами-окнами. Крыши треугольниками впивались в тёмно-синее, беззвёздное небо.
– Мам? – раздался голос маленького Макса с противоположной стороны улицы, где мелькала чья-то фигура. – Мам? Маааааааммммм? – Переход на высокий фальцет пробирал до дрожи в коленях.
Секунду она стояла в растерянности на улице, скупо освещённой одиноким фонарём, у самого обветшалого дома, который, казалось, вздыхал от старости, готовый вот-вот рухнуть с диким грохотом.
– Мам!!!! Мааам.
Клара не могла терпеть страдания Макса и, выкрикивая его имя, направилась к тому месту, где мерещилось движение.
– Тссс.
Она застыла. Обернулась. Никого. Ничего.
– Три шага влево, – повторил тихий голос из тени у самого старого здания.
Клара прислушалась, присмотрелась и различила долговязую фигуру, приподнявшуюся на кривых ногах. Зелёные глаза моргнули, будто приглашая женщину.
– Клим???
Игрушка с человеческий рост ступила в бледно-жёлтый свет фонаря.
– Тссс, – он приложил длинный палец к тому месту на своём вытянутом лице, где должны быть губы. – Она может услышать.
– Кто?
– Отрешённость правит во внутреннем мире Макса на всех уровнях. Ты попала в рассудок, одну из форм сознания, которая преобладала в детские годы твоего сына.
– Мааа, – раздалось протяжное шипение за спиной Клима. Он не успел отскочить и оказался в чьих-то вытянутых руках.
Враг развернул его к себе лицом, и Клара увидела Отрешённость во всём своём великолепии. Сущность вытягивалась вверх, раскачивалась, а голова слоилась из множества плоских частей. Дымчатые лица выражали различные эмоции, и чем дальше от тела, тем больше страдания вкупе с безразличием выражали эти кукольные маски, поддёрнутые сизой дымкой.
Клим вытащил из-за пазухи орудие – наточенный топор, но воспользоваться им не успел. Существо с невиданной силой отбросило противника, воспользовавшись его замешательством. Теперь парящие в прохладном и влажном воздухе лица повернулись к Кларе. Глаза моргали, рты открывались и закрывались, пока все разом не осклабились. Клара вскрикнула и бросилась к зданию, где входная дверь уже была отворена, поглотив женщину так, словно она не вбежала внутрь, а дом дёрнулся ей навстречу.
Конец ознакомительного фрагмента.