Стеклянный меч
Шрифт:
– Краденые?
– Наверняка. Молчаливых камней в принципе немного, и только правительство имеет право ими пользоваться… по очевидным причинам.
– Да… в Норте.
Кэл, в некотором замешательстве, склоняет голову набок.
– Думаешь, их привезли еще откуда-то?
– Сюда приходят целые корабли с контрабандой из разных мест. Пьемонт, Озерный край и так далее. И разве ты не видел здесь солдат? Эту форму?
Он качает головой.
– Ничего не видел. С тех пор как этот красноглазый ублюдок вчера отправил меня сюда.
– Его называют
– Я бы ей посочувствовал, но моя семья намного хуже.
Я фыркаю.
– Кэл, это Озерные. Фарли, ее отец, его солдаты. Иными словами, оттуда могут прийти и еще.
Кэл слегка сбит с толку.
– Нет… исключено. Я своими глазами видел передовую, там невозможно пробраться.
Он бездумно чертит в воздухе карту. Для меня она не имеет никакого смысла, но Кэл прекрасно знает каждый дюйм.
– Озера перекрыты на обоих берегах, о Чоке речь не идет. Возить вещи и припасы – одно дело, но не людей… только не в таких количествах. Им нужны крылья, чтобы перебраться…
Я шумно выдыхаю, когда до меня доходит. Бетонный двор, огромный ангар, широкая дорога, ведущая в никуда…
Это не дорога.
Это взлетная полоса.
– Кажется, крылья у них есть.
К моему удивлению, на лице Кэла появляется искренняя широкая улыбка. Он поворачивается к окну и смотрит в пустой коридор.
– Их тактика, конечно, оставляет желать лучшего, но Алая гвардия доставит моему брату немало проблем.
Я тоже улыбаюсь. Если полковник так обращается с предполагаемыми союзниками, хотела бы я видеть, что он делает с врагами.
Наступает время ужина, и седой старик Озерный приносит поднос с едой. Он жестом велит нам обоим отойти и повернуться лицом к дальней стене, чтобы он мог просунуть поднос в приоткрытую дверь. Мы молчим и упрямо продолжаем стоять у окна. После долгого противоборства он уходит, с усмешкой уплетая наш ужин. Меня это ничуть не смущает. Я никогда не ела досыта и вполне способна пережить несколько часов без кормежки. Кэл, напротив, бледнеет, когда наша еда исчезает, и провожает тоскливым взглядом миску с серым месивом.
– Если ты хотел есть, мог бы и сказать, – ворчу я, садясь. – Какой от тебя прок, если ты голодный.
– Именно так они и должны подумать, – отвечает Кэл, с искрой в глазах. – Завтра утром, по моим расчетам, я упаду в обморок. Тогда посмотрим, как это понравится их медикам.
План, мягко говоря, ненадежный, и я неодобрительно морщу нос.
– Что, у тебя есть идея получше?
– Нет, – мрачно говорю я.
– Я так и думал.
– Ха.
Молчаливый камень оказывает на нас обоих странное действие. Он отнимает то, на что мы полагаемся больше всего – наши способности. Камера меняет нас. Кэл делается умнее и расчетливее. Он не может рассчитывать на свое адское пламя, значит, приходится включить голову. Хотя, судя по идее с обмороком, смекалка – не самая сильная его сторона.
Перемена во мне не столь очевидна. В конце концов, я прожила в безвестности семнадцать лет, не имея понятия о
– Джулиан жив.
Сама не знаю, почему у меня вырвались эти слова, но внезапно они повисают в воздухе, хрупкие, как снежинки.
Кэл вздергивает голову, и его глаза вдруг яснеют. Мысль о том, что Джулиан еще дышит, ободряет принца не меньше, чем возможность освобождения.
– Кто тебе сказал?
– Полковник.
Принц фыркает.
– По-моему, он не врет.
Кэл устремляет на меня пренебрежительный взгляд, но я продолжаю:
– Полковник думает, что Джулиан – часть замыслов Мэйвена. Типа, еще один Серебряный, который меня предал. Вот почему он не верит в список.
Кэл кивает, глядя в никуда.
– Перечень тех, кто похож на тебя.
– Фарли зовет их – нас – новокровками.
– Что ж, – вздыхает Кэл, – если ты в обозримое время отсюда не выберешься, их можно будет назвать только мертвецами. Мэйвен всех выследит.
Грубо, но честно.
– Из мести?
К моему удивлению, Кэл качает головой.
– Он – новый король, который наследовал убитому отцу. Не лучший вариант для начала царствования. Высокие Дома, особенно Самосы и Айрелы, охотно ухватятся за любую возможность ослабить его. А появление новокровок, после того как он публично разоблачил тебя, уж точно не пойдет Мэйвену на пользу.
Хотя Кэла растили солдатом и воспитывали в казармах на передовой, он был рожден, чтобы стать королем. Возможно, он не так пронырлив, как Мэйвен, зато лучше многих других владеет искусством управления.
– Значит, каждый человек, которого мы спасем, нанесет Мэйвену удар не только на поле боя, но и в политике.
Кэл криво улыбается, прислонившись спиной к стене.
– Ты слишком часто говоришь «мы».
– А тебя это смущает? – спрашиваю я, пуская пробный шар.
Если я уговорю Кэла искать новокровок вместе со мной, у нас действительно появится шанс опередить Мэйвена.
Мускул у него на щеке подергивается – единственный намек на сомнения. Кэл не успевает ответить: слышится знакомый стук шагов. Кэл издает стон, досадуя на возвращение полковника. Как только принц начинает подниматься, я стремительно вытягиваю руку и заставляю его сесть обратно.
– Не вставай перед ним, – негромко произношу я и откидываюсь на спинку стула.
Кэл послушно усаживается, скрестив руки на широкой груди. Теперь, когда он не бьется о стекло и не швыряет мебелью в стену, принц выглядит мужественно и сдержанно. Груда мышц, которая сомнет любого, кто подойдет слишком близко. Если бы только ему это позволили. Если бы не Молчаливый камень, Кэл превратился бы в пылающий ад, жарче и ярче солнца. А я стала бы бурей. Но без наших способностей мы – только плоть. Мальчишка и девчонка, которые сидят взаперти и ворчат.