Стеклянный меч
Шрифт:
– А как же моя миссия?
– Миссия? Какая миссия? – Полковник, кажется, скорее заинтригован, чем сердит. – Его здоровый глаз живо обращается на нее. – Мне не известно о каких-либо новых приказах.
Фарли переводит взгляд на меня, и я ощущаю странное родство. Даже потерпев крах, она еще продолжает сражаться.
– У мисс Бэрроу есть интересное предложение, которым я намерена заняться. Надеюсь, командование согласится.
Я почти улыбаюсь ей; это заявление, сделанное в лицо такому противнику, придает мне храбрости.
– Что
С близкого расстояния отчетливо видны кровавые завитки у него в глазу. Они медленно дрейфуют, как облака на ветру.
– Я получила список имен. Это Красные, как мой брат и я, родившиеся с мутацией, которая дала им… особые умения. – Я должна убедить его, должна. – Их можно разыскать, сберечь, обучить. Они Красные, но такие же сильные, как Серебряные. Они способны сразиться с ними в открытом бою.
В моей груди клокочет рваное дыхание, которое дрожит при мысли о Мэйвене.
– Король знает про этот список, и он, несомненно, убьет всех, если мы не найдем их первыми. Он не оставит в живых столь мощное оружие.
Полковник несколько секунд молчит. Он размышляет, двигая челюстью. И теребит пальцами тонкую цепочку, которая уходит под воротник. Я мельком замечаю золотые звенья у него между пальцев. Это дорогая вещь, которой не бывает у солдат. Интересно, у кого он ее украл.
– И кто дал тебе этот список? – наконец спрашивает полковник ровным голосом, который трудно разгадать. Для солдафона он удивительно ловко скрывает свои мысли.
– Джулиан Джейкос. – Слезы наворачиваются на глаза при этом имени, но я не позволю им скатиться.
– Серебряный, – с усмешкой произносит полковник.
– Он сочувствует нам, – немедленно возражаю я, ощетинившись. – Его арестовали за то, что он спас капитана Фарли, Килорна Уоррена и Энн Уолш. Он помогал Алой гвардии, он был заодно с нами. И возможно, из-за этого он погиб.
Полковник покачивается на каблуках, продолжая хмуриться.
– О, твой Джулиан жив.
– Жив? Он еще жив? – потрясенно переспрашиваю я. – Но Мэйвен сказал, что убьет его…
– Странно, не правда ли? Странно, что король Мэйвен оставил в живых изменника… – Полковник явно наслаждается моим удивлением. – Очевидно, Джулиан никогда и не был твоим союзником. Он всучил тебе список, чтобы ты передала его нам и чтобы Гвардия бросилась на бессмысленные поиски, которые приведут ее в очередную ловушку.
«Кто угодно может предать кого угодно». Но я отказываюсь считать Джулиана предателем. Я достаточно хорошо его понимаю – и знаю, кому он верен по-настоящему. Мне, Саре и всем, кто способен бросить вызов королеве, убившей его сестру.
– И даже если – ЕСЛИ – список верен и это имена других… – Полковник пытается подобрать слово, не особо стараясь быть деликатным. – …Существ вроде тебя, что тогда? Мы сумеем опередить лучших агентов короля, охотников, которые быстрее и сильнее нас? Мы попытаемся организовать
Он смотрит на Фарли, накаляясь.
– То же самое скажут все члены командования, Диана, поэтому, если только ты не хочешь снова выставить себя дурой, советую помалкивать об этом.
Каждое его слово – как удар молота, который вбивает меня в землю. В чем-то он прав. Мэйвен действительно пошлет своих лучших людей, чтобы выследить и убить тех, чьи имена в списке. Он постарается держать дело в секрете, и это его замедлит, но не фатально. У нас, несомненно, имеются и другие задачи. Но если у какого-нибудь человека, похожего на меня и на Шейда, есть хоть один шанс, разве мы вправе ему отказать?
Я открываю рот, чтобы сказать это полковнику, но он вскидывает руку.
– Больше ничего не желаю слушать, мисс Бэрроу. И, прежде чем вы успеете свысока намекнуть, будто я пытаюсь вам помешать, вспомните свою присягу. Вы дали клятву служить Алой гвардии, а не личным мотивам.
Он обводит рукой комнату, полную раненых солдат. Все они пострадали, сражаясь за меня.
– А если их лиц недостаточно, чтобы вас угомонить, вспомните о своем друге и о том положении, в котором он здесь находится.
«Кэл».
– Вы не посмеете причинить ему вред.
Кровавый глаз полковника темнеет, делаясь багровым от ярости.
– Посмею – чтобы защитить своих людей.
Уголки его глаз приподнимаются. Это намек на улыбку.
– Как посмели и вы. Не ошибитесь, мисс Бэрроу. Пытаясь добиться своего, вы уже навредили многим, и в первую очередь принцу.
На мгновение кажется, что кровь застилает мои собственные глаза. Все, что я вижу, – красная пелена бешенства. Искры вспыхивают на кончиках пальцев, танцуют под кожей, но я стискиваю кулаки и сдерживаюсь. Когда пелена пропадает, над головой мигают лампы – это единственное свидетельство моей ярости. Полковник ушел, предоставив нам кипеть в одиночестве.
– Спокойней, девочка-молния, – произносит Фарли, и ее голос мягче, чем я когда-либо слышала. – Все не так плохо.
– Неужели? – выговариваю я сквозь стиснутые зубы.
Страшно хочется взорваться, выпустить наружу свою подлинную суть и показать этим слабакам, с кем они имеют дело. Но тогда я, в лучшем случае, окажусь в камере, а в худшем – получу пулю. И мне придется умереть, зная, что полковник прав. Я и так уже причинила много вреда, и всякий раз – самым близким людям. «Но я думала, что это для пользы дела, – говорю я себе. – Ради будущего».