Стэн. Книги 1-8 . Компиляция
Шрифт:
Это было основой того, что называлось английскими булочками. Делать их совсем несложно. Примерно на каждые восемь булочек доводишь чашку молока до кипения, добавляешь щепотку соли, чайную ложку сахара и две чашки бисквитной муки. Взбив все это как следует, Рашид дожидался, пока объем не увеличится вдвое, потом добавлял еще одну чашку муки и позволял тесту снова подняться.
Открытые с обоих концов цилиндры наполнялись тестом примерно до половины. Рашид предпочитал не упоминать, что эти короткие цилиндры были использованными
Он смазывал маслом нагретый противень и ставил на него цилиндры. Как только тесто в открытом конце цилиндра подрумянивалось, переворачивал цилиндры и, когда тесто поджаривалось с другого конца, вынимал формы из печи, обжигая при этом пальцы.
Рашид еще добавлял масла и ждал, пока булочки почти почернеют, прежде чем выложить их на стеллаж и остудить.
Следующим его изобретением была прекрасная копченая ветчина, нарезанная тоненькими ломтиками и вымоченная в винно-масляном соусе.
– Самое лучшее – это ветчина с Земли. Из Вирджинии. Или из Кэрри.
Пэттипонг изумленно выпучил глаза.
– Вот уж не знал, что ты и на Земле бывал!
Рашид запнулся.
– А я... собственно, и не был. Просто так думаю.
Потом вдруг сам выпучил глаза.
– Как же так, Дингисвайо? Ты сейчас говорил...
– Нормально, да? Случайно сорвалось. Столько тут трудностей. Как с яйцами. Обстановка сложная. Кроме того... меньше говоришь, люди думают, ты не понимаешь. Сами говорят больше.
– Здесь, – сказал Пэттипонг, жестом показывая вокруг и вновь переходя на обычный язык, – не помешает любое, пусть самое маленькое, преимущество.
Это было правдой. Хотя движение в космопорте почти замерло, оставались еще портовые грузчики, пилоты, проститутки...
И каждый день всякие негодяи искали приключений. Приключения же часто состояли в том, чтобы выпустить кому-нибудь кишки в сточной канаве. Пэттипонг всегда держал длинный, остро наточенный нож без ножен под кассовым аппаратом.
Рашид вернулся к своему творчеству. Вымоченная ветчина кладется в горячую печь. У него был лимонный сок, красный перец, щепотка соли и три яичных желтка, ждущие своей очереди в миксере. Рашид растопил в маленькой кастрюльке масло, а затем будто включил какой-то таймер в голове. Поджарить булочки. Яйца – в кипящую воду. Булочки – готовы. Ветчину положить на булочку. Ровно две с половиной минуты – и яйца шлепнуть на ветчину.
Он включил миксер и влил растопленное масло в приготовленную смесь. Сосчитал до двадцати, выключил миксер и готовый голландский соус вылил поверх яиц.
– Вуаля!
Пэттипонг осторожно попробовал.
– Неплохо, – неохотно признал он. – Но все равно яйца!
Рашид испытал свое блюдо на посетителе – пилоте, который был достаточно пьян, чтобы стать подопытным кроликом. Мужчина попробовал, удивился, мигом умял тарелку и заказал вторую. Он клялся, что это сразу отрезвило его, и готов был все начать сначала.
– Прямо как пилюли от похмелья! Великое открытие. Лекарство новое. Ты это... продавай наложенным платежом.
– Ладно, будет тебе, – фыркнул Рашид.
Пилот пришел на следующий день – с шестью товарищами.
Потом в столовую повадилась ходить портовая полиция. Рашид почему-то чувствовал себя неуютно, сам не мог понять почему. Ели они, конечно, "на халяву".
Рашид приступил и к другим блюдам, которые он называл "Чили" и "цыпленок-табака". Он убеждал Пэттипонга, что посетителям нужно больше, чем стандартные блюда космопортовской забегаловки.
– Ты говоришь. Я слушаю. Я делаю кэрри. Как моя мама делала. Посетитель пробует – я радуюсь. Месть за трепотню.
Кэрри Пэттипонга могло бы и не быть таким жгучим, но все же и его оценили по заслугам.
– Знаешь, почему я тебя послушал? – спросил Пэттипонг. И показал рукой за раздаточное окошко.
Рашид выглянул. Зал был полон. Пэттипонг выставил столы и стулья даже на тротуар. Рашид и раньше замечал, что работы у них прибавилось, но и представить себе не мог, что до такой степени. Изменился и контингент. По-прежнему заходили драчуны и скандалисты, но появились и костюмы, а также роскошная униформа портового начальства. Были здесь даже оранжевые робы членов секты Вечного Императора. Почему-то Рашид опять почувствовал себя неловко, как и с полицейскими, и тоже по совершенно непонятной причине.
– Наш "Последний выхлоп" – теперь бойкое местечко. Пока. Потом они найдут новое место. И раньше было так. И опять будет. Надо придумать что-то еще. Знаешь... Эти люди хотят... Такие насекомые, что ли... Над цветочками летают. Пропадают потом.
– Может, бабочки?
– Ты что, бабушки не летают!.. Хватит шуток. За работу.
И Рашид вернулся к плите. Очередной заказ на проклятые "яйца по-императорски". Похоже, он начинал разделять отвращение Пэттипонга.
Рашид был доволен, что Пэттипонг богатеет, но его самого деньги нисколько не интересовали. Он... словно чего-то ждал.
Кого? С какой целью? Кабы знать...
Процветание их предприятия заметили и другие.
Был поздний вечер. "Последний взрыв" открывался рано и закрывался поздно – но это было уже слишком: посетители в полночь!
Рашид чертовски устал. Он только что закончил возиться с печкой, сейчас надо все хорошенько почистить, убрать – и к себе в комнатушку, умыться, хлопнуть стаканчик да и рухнуть на постель без сил. У них появился новый работник – пекарь, один из бесчисленных родственников Пэттипонга, – однако Рашид считал, что выучить его печь труднее, чем безногого научить танцевать.