Стенание
Шрифт:
Меня прервал неожиданно резкий голос леди Марии:
– Я требую, чтобы вы задавали все вопросы Джейн через меня, сэр, как, я уверена, того пожелала бы и королева. Я не позволю запугивать бедняжку. – Она слегка сдвинула брови, что две ее фрейлины тут же скопировали. Утка натянула поводок, желая обследовать травы в углу.
– Тогда я прошу вас, миледи, узнать у Джейн, зачем она приходила и что, может быть, видела, когда вошла в личные апартаменты королевы шестого июля.
– Ну, Джейн, – ободряющим тоном проговорила леди Мария, – ты помнишь что-нибудь?
Прежде чем ответить госпоже, дурочка бросила быстрый взгляд на меня.
– Я хотела показать королеве, что научила Утю новому трюку – искать травку, которую я спрятала. Но фрейлины не пустили меня в покои, сказали, что ее величества там нет. – И вдруг Джейн, к моему удивлению, по-детски топнула ногой и закричала: – Они часто не пускают меня к королеве, хотя только я могу отвлечь ее, когда она грустит! Она часто грустит в последнее…
Мария подняла руку, и шутиха тут же замолкла.
– Да, – сухо сказала Мария. – Это и впрямь случается часто. А теперь еще поднялся такой шум вокруг пропажи самого обычного перстня.
Мне подумалось, что как Екатерина Парр ни старалась сблизиться с детьми короля и подружить их друг с другом, но, по крайней мере в отношении старшей дочери Генриха, особых успехов она не добилась.
– Этот перстень имеет огромную ценность лично для ее величества, – пробормотал я. – Миледи, если бы Джейн могла сказать, куда именно она заходила…
Мария повернулась к шутихе и терпеливо произнесла:
– Когда ты прошла мимо фрейлин в личные покои ее величества, куда именно ты там заходила? Видела что-нибудь странное?
– Я искала королеву во всех комнатах, – ответила Джейн. – А когда увидела, что ее и вправду там нет, снова вышла. В покоях ее величества никого не было: пажи уже ушли, а Мэри Оделл еще не пришла.
– Значит, все хорошо, – заключила леди Мария тоном, ясно свидетельствовавшим, что разговор окончен, и дурочка бросила на меня быстрый торжествующий взгляд.
Но я не сдался:
– Не заметила ли она чего-нибудь необычного в спальне? Может быть, нечто, касающееся личного сундука королевы, где та держала перстень и другие драгоценности?
– Нет. Ничего, – ответила Джейн – на мой взгляд, слишком поспешно. – Королева никогда меня к нему не подпускает. Миледи, этот горбун пугает меня!
Мне показалось, что она лжет, и по тому, как изменилось лицо леди Марии, я понял, что та тоже это заметила.
– Королева будет очень благодарна за любые сведения, – рискнул продолжить я.
Принцесса посмотрела на шутиху:
– Не волнуйся, дорогая. Ты же знаешь, что я вижу, когда ты хитришь. Честно скажи этому джентльмену все, что тебе известно, и даю слово: тебе ничего не будет.
Дурочка покраснела и, как ребенок, засунула в рот палец.
– Джейн… – В голос Марии прокралась строгая нотка. – Ну же, говори!
– Это грубо, это нехорошо и неприлично! – выпалила та.
– Что неприлично, Джейн?
Повисла долгая пауза. Наконец шутиха выговорила:
– Когда я вошла в спальню посмотреть, нет ли там королевы…
Я подался вперед.
– Да? – поощрила ее леди Мария.
– Со мной была Утя, и…
– И что?
– Она нагадила на пол.
Я ожидал чего угодно, но только не этого. Так вот, значит, чем объясняется запах!
– Всего лишь небольшое пятнышко дерьма на циновке, – продолжала Джейн. – Я боялась, что гофмейстер прогонит Утю, и потому взяла тряпку и смыла пятно водой из чаши с розовой водой, приготовленной для королевы. Запах трав в комнате был такой сильный, и я подумала, что вони не заметят. И тут же ушла и никому не сказала о происшествии. – Она вдруг дернула утку за поводок и подтащила к себе с такой силой, что могла сломать бедняжке шею, а потом нагнулась и обняла ее. Та, насколько это возможно для неразумной птицы, удивилась. – Не позволяйте этому горбуну сообщить королеве правду, прошу вас! Я люблю Утю.
– Никто ничего не скажет, Джейн, – успокоила ее леди Мария и посмотрела на меня. Ее губы слегка дернулись, и я понял, что эта женщина обладает качеством, о котором я раньше не догадывался, – чувством юмора. – Вы удовлетворены, мастер законник?
– Разумеется, миледи.
– Я позволяю вам доложить лорду Парру о провинности утки, – торжественно произнесла Мария. – Но только при условии, что Джейн не разлучат с ней.
– Разумеется, миледи.
– Тогда мы оставляем вас вашим делам.
Одна из фрейлин помогла шутихе подняться, а другая открыла дверь для леди Марии. Я снова низко поклонился. Они ушли, и утка поковыляла следом на своих желтых перепончатых лапах. Когда я выпрямился, принцесса обернулась, посмотрела на меня и чуть заметно сардонически улыбнулась. Дверь закрылась. Я стоял, потрясенный тем, сколь неожиданный и курьезный оборот приняли события. Хотя действительно ли курьезный? Я невольно подумал, уж не стал ли, часом, просто жертвой искусно разыгранной сцены и не знала ли Джейн больше, чем сказала. Если это и впрямь так, то она просто великолепная актриса. Но у меня не было никаких доказательств, одни лишь подозрения. Шутиха вела себя инфантильно. Но, возможно, именно это и привлекало к ней королеву и леди Марию, двух взрослых женщин, у которых нет и, скорее всего, уже не будет детей. Вполне вероятно, что обе они относились к дурочке с материнским снисхождением, не более того. Но было в Марии Тюдор что-то пугающее, и сердце мое невольно наполнялось страхом при мысли, что «Стенание грешницы» могло оказаться в ее руках. Я оставался в молельне, где горели свечи и пахло ладаном. Прошло полчаса, и свет за окном уже начал меркнуть, когда дверь наконец открылась и вошел лорд Парр. Он хмурил брови.
– Мне сказали, что при встрече с вами Джейн сопровождала леди Мария. Надеюсь, вы никак не намекнули ей на книгу? – Он тревожно посмотрел на меня.
– Ни словом, милорд.
Я рассказал ему абсурдную историю про утку, сообщил о странном происшествии с Мэри Оделл, которую не хотел пускать стражник, а также поведал то, что узнал от пажа про подозрительного человека с отрубленной половиной уха.
Старик кивнул:
– Я осторожно наведу справки. Человек с изувеченным ухом определенно служит какой-то важной персоне в королевстве…