Стены воздуха
Шрифт:
Стоя среди стражников, Джил наблюдала за темными фигурами, вырисовывающимися в прыгающем свете факелов.
"Ну что за черт, - подумала она.
– Сейчас, когда Руди пропал, брат все, что у нее осталось. И я даже могу понять нежелание Алвира принять людей, которые будут ненавидеть его за то, что он раньше прогнал их".
Но все-таки у нее было такое ощущение, будто она стала нечаянным свидетелем смертного приговора доброму священнику и его неприкаянной оборванной пастве.
5
– Боже правый!
– Не надо паники, Руди, - мягко возразил Ингольд.
– Это всего-навсего дуики.
– Замечательно, - Руди стоял в нерешительности на осевшем
– Вот так Кастер говорил об индейцах.
Ингольд удивленно посмотрел на него, сощурив глаза.
– Успокойся.
Руди обнажил меч и приготовился к битве. В Карсте Руди видел покорных и порабощенных дуиков, преданных своим хозяевам. Он подумал тогда, что они очень трогательны. Теперь, дикие и нагие, с оскаленными желтыми клыками, бредущие по обочинам пустынной дороги, они казались совсем другими. В племени было около двадцати крупных мужчин. Самый высокий из них стоял посреди дороги с огромным камнем в руке. Ингольд как-то сказал ему, что дуики едят все, даже осликов, возможно, даже людей, если смогут убить их. Руди думал, смогут ли они с помощью двух мечей отбиться. Ингольд неодобрительно прищелкнул языком и положил руку на голову Че. Ослик дрожал от страха, но прикосновение старика успокоило его. Руди отважился взглянуть на них.
– Они нападают на людей?
– Не исключено.
– Ингольд взял поводок Че в одну руку и легко коснулся Руди другой, спокойно пробираясь к этим волосатым, двуногим животным, заслонившим дорогу.
– В этих краях на них охотятся и заставляют однообразно и механически работать на серебряных рудниках. Я не верю, что дикие существа знают, зачем берут в плен, но в их представлении люди связаны с лошадьми, сетями и огнем, и этого вполне достаточно.
Вожак поднял свое оружие с угрожающим, пронзительным криком. Ингольд беспечно показал на женщин и детей, собравшихся на склоне холма.
– Обрати внимание, что слабые в племени находятся под защитой сильных. Они оберегают женщин и детей от степных волков или хригов, ужасных птиц.
Руди перевел дух. Вряд ли было благоразумно делать это в присутствии диких дуиков. Ладно, подумал он, это твои игры, человек. Руди приподнял меч, приготовившись дорого продать свою жизнь.
Ингольд даже не поднял головы.
– Спокойно, Руди. Не хватайся за оружие, если можешь пройти незамеченным.
– Когда он подошел близко, они, казалось, забыли, зачем стояли посреди дороги. Одни бесцельно поглядывали на небо, землю, друг на друга, другие уходили с дороги, раскапывая землю в поисках паразитов, или подбирали ящериц в сухих кустах. Ингольд, Руди и Че шли между ними, и дуики только обнюхивали их.
– Старайся выбрать безопасный выход из положения, - Ингольд с явным удовольствием давал советы, почесывая уши ослика.
– Это спасает нервную систему от истощения.
Руди посмотрел назад на разбредшихся неандертальцев, которые вернулись к обычным занятиям приматов - охоте за клопами и сбору вшей.
– Да!
– коротко сказал он.
Эта реакция явно позабавила Ингольда.
– О, успокойся, Руди. Если не есть с ними за одним столом, они, по-моему, не самая плохая компания. Однажды я путешествовал в пустыне с дуиками почти в течение месяца, и, хотя их общество сложно назвать изысканным, они старались не причинить мне вреда.
– Ты путешествовал с этими туполобыми?
– О да, - подтвердил Ингольд.
– Я был тогда деревенским колдуном в Геттлсанде, и они похитили меня ночью, чтобы я наполнил влагой их иссякший источник.
– У тебя получилось?
– спросил очарованный и напуганный Руди.
– Конечно. Вода - жизнь в пустыне. Я не мог подвергнуть их риску подходить ближе к поселениям, ведь их могли бы поймать в ловушку или убить.
Руди только покачал головой.
Они покинули равнины и пересекли границу пустыни. Путь пролегал через сухое, неприветливое царство, где маршруты измерялись от воды к воде, и пыльный ветер буйствовал у кромки горизонта. В огромных осевших низинах, похожих на дно заброшенных озер, в колючках и вздрагивающих кактусах вихри насвистывали жуткие мелодии. Между низинами лежали камни и глина. Жестокое бессердечие стихий придало им фантастические формы, превратило землю в камень, а гальку в песок. Кое-где дюны совсем накрыли дорогу. Однажды Руди увидел мельком каких-то огромных птиц, пролетавших вдоль красной линии горизонта. Это была жуткая земля, где долгими днями и ночами не было иных звуков, кроме постоянного воя ветра, легкого стука копыт ослика по дороге и шуршания песка. Это напоминало тишину холмов родной Руди Калифорнии, которой он искал там в одиноких экспедициях с дробовиком и луком. В этой бесконечной тишине жужжание насекомого было, как рев двигателя самолета, и единственными звуками - те, что издавал сам путешественник: скрип кожаного ремня, вдох и выдох.
Во всем этом пустынном безбрежии паломники не встретили никого, и уединение, вместо того чтобы принести опустошение одиночества, создало какой-то безмерный покой в душе Руди. Они редко говорили в эти дни, но никто, казалось, не страдал от этого. Разрозненные предложения, произнесенные за два или три дня, принимались за поток речи. Ингольд иногда показывал норку тарантула-ястреба, или следы маленького желтого кота-оленя; Руди временами спрашивал о кактусах или породе камня. Дважды они заметили Дарков, рыскавших по ночам. Но больше никто и ничто не нарушало этой идиллии.
– Сколько дней ты провел в пустыне?
– спросил Руди после долгого молчания.
– Все время, - ответил Ингольд и улыбнулся в ответ на удивленный взгляд Руди.
Бледное покрывало облаков не разрывалось с самого начала их путешествия. При свете морщины на обветренном лице Ингольда были очень темными.
– Видишь ли, пустыня - мой дом. Кво - это дом моей души. Я родился в Кво, но вырос в пустыне. Я прошел ее из конца в конец, от границ джунглей Алкетча до холмов из лавы, ограждающих северный лед, но осталось еще много неведомого мне.
– Ты был в то время деревенским колдуном?
– О нет. Это случилось после того, как король Умар, отец Элдора, прогнал меня из Гея. Пятнадцать лет я отшельничал в стране раскалывающихся камней. Моими единственными спутниками были звезды и ветер. Почти четыре года я не встречал людей.
Руди пристально посмотрел на старика, и ужас охватил его. Это было непостижимо. Как и многие его ровесники, он редко предавался одиночеству. Руди не мог себе представить.
– Что же ты делал?
Голос выдал его чувства, и Ингольд мягко улыбнулся:
– Добывал еду. Наблюдал за животными и небом. И думал. Много думал.
– О чем?
Ингольд пожал плечами.
– О жизни. О себе. О человеческой глупости. О смерти. Страхе. Власти. Это было очень давно. Там был другой отшельник, человек большой силы и доброты. Он помог мне в тяжкую годину.
Старик нахмурил брови, вспоминая о чем-то. Руди представил его молодым, бредущим в одиночестве по пустынным землям. Ингольд покачал головой, будто прогоняя невероятную мысль.