Степан Бандера и борьба ОУН
Шрифт:
Между тем планомерная и целенаправленная работа полиции по отработке членов ОУН как возможных убийц Перацкого дала ещё один неожиданный, но важный положительный результат.
12 сентября полиция г. Львова сообщила, что житель города Львова Григорий Мацейко (21 год), боевик ОУН, состоящий на учёте под псевдонимом Гонта, по месту своего проживания длительное время отсутствует. При предъявлении фото Мацейко хозяйке ночлежного дома и её постоянным постояльцам было установлено, что Григорий Мацейко и Влодзимеж Ольшанский — одно лицо. Последующее предъявление фото очевидцам убийства также дало положительные результаты — Г. Мацейко был опознан как лицо, совершившее убийство Перацкого.
Все усилия найти Мацейко на территории Польши не давали
Но зато уже 7 октября 1934 г. полиция установила, что на место своего проживания во Львове из Гданьска вернулась некая Дария Гнаткивская (22 года).
Допрошенная во Львове, Гнаткивская признала своё знакомство с Лебедем, но отрицала факт пребывания с ним в Варшаве в июне 1934 г. Будучи доставленной в Варшаву и допрошенной с учётом собранных в отношении неё доказательств, признала свой и Лебедя факт нахождения в Варшаве и то, что 15 июня они с Лебедем, узнав об убийстве Перацкого, срочно покинули Варшаву и поехали в г. Гданьск. Дальнейшее расследование установило, что Гнаткивская является членом ОУН и одновременно одной из пяти женщин-разведчиц в КЭ ОУН, известной под псевдонимом Ода.
В ходе продолжавшегося расследования полиции удалось существенно продвинуться в расследовании дела с помощью Ярослава Карпинца, который в своих показаниях признал, что в ОУН вступил летом 1933 г. Карпинец сознался, что на основании приказа ОУН изготовил бомбу, которую передал студенту Климишину Николаю (25 лет). Сам Климишин, значился в полиции как активный член ОУН, известный под псевдонимами Недобитый, Непобедимый.
На основании собранных данных полицией было достоверно установлено, что следы организаторов и исполнителей убийства Перацкого ведут в г. Львов, где и до убийства Перацкого также членами ОУН был совершён ряд тяжких преступлений.
Одним из таких преступлений было убийство 3 мая 1934 г. в Стрийском парке г. Львова студента Якова Бачинского, застреленного группой неустановленных лиц.
При исследовании пуль и гильз, изъятых с места убийства Бачинского, с пулями и гильзами с места убийства Перацкого судебно-баллистической экспертизой было установлено, что убийства Бачинского и Перацкого совершены из одного и того же револьвера.
В начале ноября 1934 г. (по официальной версии) пражской полицией при проведении обыска в доме Сеника Емельяна (43 года) занимавшего в то время должность канцлера ОУН, известного полиции как один из основателей ОУН, под псевдонимами Грибовский, Канцлер, Урбан было изъято и передано полиции Польши около 2 тыс. документов. Это были личные учётные карточки на 2 тысяч функционеров ОУН, переписка. Отчёты про финансовую помощь от правительства Литвы. Полученные документальные данные позволили в краткий срок изобличить и арестовать 62 членов ОУН и все их связи. В дальнейшем эти документы получили название «Архив Сеника».
А по неофициальной версии, провал и сдача главного архива ОУН произошёл вследствие предательства в рядах ОУН, польская полиция агентурным путём сумела уже в начале июня 1934 года заполучить вышеназванные документы…
В ходе дальнейшего расследования дела об убийстве Бачинского было установлено, что к его совершению причастны: Евген Качмаровский (24 года, известный боевик ОУН, ранее судимый за вооружённое нападение, который 31 марта 1934 г. пытался ножом зарезать Бачинского, и 9 мая 1934 г. Бачинский был убит с револьвера Романа Мигаль (24 года, член ОУН, командир отдела боевой разведки КП ОУН) и Романа Сенькива (25 лет, боевик ОУН). Все вышеперечисленные лица, будучи арестованы в сентябре 1934 г. полностью признали свою вину и дали показания.
При этом Роман Мигаль показал, что орудие убийства — револьвер — он передал члену ОУН Богдану Пидгайному, проходящему в полиции под псевдонимом Бык.
Для
Сам Пидгайный 14 июня 1934 г., как это усматривается из обвинительного заключения, был арестован полицией вместе с руководителем ОУН Степаном Бандерой (26 лет), на основе данных полученных польской полицией из выше упоминавшегося «Архива Сенника»…
Как уже выше отмечалось, наличие в руках польской полиции этого «Архива Сеника» помогло ей склонить на свою сторону подследственных Малюцу, Мигаля, Качмарского и Пидгайного, которые сознались в причастности к ОУН, подготовке к убийству Перацкого и дали полиции необходимые показания.
На основании их показаний было установлено, что в октябре 1933 года Степан Бандера, как руководитель КЭ ОУН, поручил Николаю Лебедю с целью активизации боевой работы совершение ряда террористических актов против высших государственных лиц Польши. При этом Бандера потребовал от Романа Мигаля оказания помощи Лебедю в организации ряда конспиративных квартир и предоставлении ему помощника — женщины. По показаниям Ивана Малюцы, при выполнении этого поручения Бандеры он лично встречался 10 и 15 мая 1934 г. с Лебедем, последний рассказал ему, что прибыл из Берлина. А до того был в Бельгии и Женеве. И что также встречался с хорватскими националистами — усташами и даже проходил в их лагере боевую подготовку.
При этом Лебедь пояснил, что зарубежное руководство ОУН приняло решение перейти от «эксов» (т. е. от нападений для завладения деньгами и др. ценностями) к «мокрым делам».
В мае 1934 г. Бандера выбрал из членов ОУН для оказания помощи Николаю Лебедю разведчицу ОУН Гнаткивскую Дарью. Кроме того, Бандера лично выслал в Варшаву 12 июня на вымышленное имя для Гнаткивской денежный перевод на 100 злотых.
Пидгайный Богдан показал, что по поручению Бандеры, который на протяжении 1933–1934 годов готовился на основании решения специальной конференции ОУН в апреле 1933 года в Берлине (в которой Бандера принимал участие как руководитель КЭ ОУН) совершить ряд террористических актов против государственных деятелей Польши — начальника следственной части полиции г. Кракова, министра Наконечникова-Клюковского и советника Ивахова. Он оказывал Бандере помощь в подборе исполнителей и закупке оружия и боеприпасов. В частности, он с помощью Качмарского приобрёл револьвер испанского производства, калибра 7,65 мм и две обоймы патронов к нему.
Тогда же, в июне 1934 г. Бандера хотел вначале совершить убийство заместителя тюремной охраны г. Львова Владислава Коссобузского, и на это добровольно вызвался подчинённый Пидгайному боевик ОУН Григорий Мацейко.
При этом Мацейко в мотивирование своего поступка заявлял, что хочет тем самым смыть свою вину за задержание и передачу в руки полиции по незнанию истинных мотивов поступка другого боевика ОУН, Ивана Мыцика, который 16 июня 1931 г. убил Евгения Бережницкого, заподозренного в роли провокатора, проникшего в ряды ОУН, и за что Мыцик был приговорён к 15 годам лишения свободы.
Но Бандера изменил своё намерение и дал Мацейко другое задание, не поставив в известность прочих членов ОУН. При этом Пидгайный по указанию Бандеры передал Мацейко пистолет, из которого ранее был убит Бачинский, хотя и не сообщил ему об этом.
После того как Мацейко уехал в Варшаву, Качмарский ему сказал, что Мацейко поехал на «Перацкого».
К слову сказать, в основу этого исследования автором был взят подлинный документ: «Обвинительное заключение против: Степана Бандеры, Николая Лебедя, Дарьи Гнаткивской, Ярослава Карпинца, Николая Климишина, Богдана Пидгайного, Ивана Малюцы, Якова Чорния, Евгения Качмарского, Романа Мигаля, Екатерины Зарицкой, Ярослава Рака по ст. 97 п. 1, ст. 93 п. 1, ст. 148 п. 1 Уголовного кодекса Польши 1932 г.».