Степан Бандера, лидер ОУН-УПА в документах и материалах
Шрифт:
Для лагеря ориентации на чужие силы главнейшим вопросом, от которого будто бы зависит дело освобождения – это вопрос, насколько западные державы включают украинское дело в свои дальнейшие политические планы. Этот вопрос небезразличен также для фронта независимой революционной борьбы. И с нашей стороны ведется соответственная внешняя акция с целью, чтобы дело освобождения Украины было надежно оценена и соответственно просчитана разными державами, как важный фактор в современном соревновании двух миров. Но мы говорим о главной существенной роли Украины и неразрывно связанное с этим ее права. Поэтому включение украинского дела в политические планы Запада в том смысле, что она стала бы одним из предметов его игры с Москвой, мы не можем считать главной задачей украинской независимой политики. А это как раз стало как бы наивысшей целью некоторых украинских деятелей. Кое-кому кажется, что если бы только удалось хоть как-нибудь привязать украинское дело к возу западной политики, то это уже само собой обеспечило бы освобождение. Вследствие этого вся будто бы независимая деятельность таких деятелей сводится к тому, чтобы разбудить и удержать интерес чужих держав. Каждое напряжение во взаимоотношениях между западными державами и Москвой усиливают их активность, а застой вызывает сильную депрессию.
Сосредоточение внимания на конъюнктуре часто соединяется с непониманием основных линий развития.
Революционно-освободительное националистическое движение смотрит на развитие международной политической ситуации в основном под тем углом, можно ли включить в это развитие освободительную борьбу Украины и ее союзников, как особый фактор. Известно, что любая держава прежде всего руководствуется собственными национальными интересами в отношении к внешнему миру, в отношении к своим союзникам и противникам. Это учитывает ОУН, ставя на первое место вопрос: насколько международное развитие и политика отдельных государств создают объективно пригодные условия для противобольшевистской борьбы.
С этой точки зрения большое значение имел бы конфликт между западными и большевистскими блоками и твердая западная политика против московского агрессивного империализма. Это важнее, чем пушистая пропаганда и декларации о поддержке национально-освободительной борьбы со стороны Запада, если эти его декларации в практическом отношении идут вместе с политикой примирения и уступок большевистской империи. Только если западные державы будут защищать свои собственные жизненные интересы с надлежащей решительностью и дальнозоркостью, то такие условия создадут ситуацию, удобную для революционной борьбы.
Делом национально-освободительных сил является использовать удобные условия, в частности каждую сложную ситуацию большевиков, и разворачивать революционную борьбу собственными силами и по собственному плану. Это и есть верный путь к партнерству и взаимных полезных действий.
Рассматривая развитие взаимоотношений между западными и большевистскими блоками за весь послевоенный период, убеждаемся, что примирительная политика западных держав была вредной не только для угнетенных народов, но и для самого Запада. Важно, что такое понимание утверждается в политической мысли западных народов. Образовавшееся в период военного союза убеждение, что московско-большевистский империализм не такой уж страшный, уступает узнаванию его настоящей природы. Западные народы все яснее понимают, что неостановимая экспансия и хищнический грабеж – это постоянное, органичное лицо большевистской Москвы.
Вредные иллюзии про возможность стабильного мирного сосуществования исчезают. Его базой могло бы стать прекращение большевистской экспансии; раздел мира на сферы влияния и обоюдное невмешательство; решение спорных вопросов. Но на самом деле понятие мирного сосуществования постоянно сводится фактически к противостоянию двух непримиримых систем и враждебных государственных блоков. Постоянные их географические столкновения на земных просторах и взаимная противоположность практически везде приводят к тому, что сосуществование похоже на совместную жизнь волков и овец. Западные народы на собственной шкуре убедились, что ничего не меняет волчьей природы большевистской Москвы, поэтому всякие надежды на мирное сосуществование теряют смысл. Ведь быть в роли овец, растаскиваемых стаей волков, не хочет быть ни один народ.
В итоге вместо мирного сосуществования существует сосуществование вынужденное. Оно фактически и существует все время. Его стабилизация должна стабилизироваться на выравнивании или уравновешивании военных потенциалов. Но вместе с этим идут и интенсивные действия обоих блоков перегнать или перехитрить противник и обеспечить свой перевес. Неважно, делается это с агрессивными или защитными намерениями в форме вооружений или переговоров о разоружении – эффект один и тот же – вместо стабилизации постоянное движение, гонки. Это уже элементы тихой, но очень опасной борьбы, которая становится тем сильнее, чем больше выравниваются потенциалы обоих сторон.
Однако, сравнивание или даже стабилизация технико-военных материалов не решает вопросы ни войны, ни мира. Существует много других факторов, которые вместе с количеством и качеством армии, оружия, технических средств, имеют решающее влияние на большую или меньшую готовность народа к войне. Это факторы объективной и субъективной категорий, которые нельзя ни сравнивать, ни уравновешивать. Поэтому оценки собственных шансов и шансов противника не победу совершенно различны с обоих сторон. Элемент воли имеет широкое поле и часто играет решающую роль.
Смыслом сосуществования, в течение пятнадцати лет, была и есть борьба, ведущаяся разными способами. Поскольку нет перспектив на то, что империалистично – агрессорская природа большевистской Москвы сменится, то и борьба между двумя блоками останется постоянным элементом современного мира.
Вооруженное противостояние, наполненное периодическим напряжением и борьбой, и не только в форме пропагандистских, дипломатических и экономических конфликтов, но и немаловажными, хотя и локальными вооруженными ударами – это так называемая холодная война. Вначале легкая журналистская фраза получает сейчас мощный и грозный смысл, как удачное название существующей затяжной ситуации.
Для большевиков такое положение очень выгодно. Оно отвечает их внутренним потребностям для оправдания постоянной полувоенной системы. Одновременно, они продолжают свою экспансию в разных направлениях, имея возможность свободно пользоваться почти любыми способами и методами без того большого риска, каким была бы для ни третья мировая война. В то же время для западных держав холодная война очень нежелательна и дорогостоящая. Она противоречит мирной системе демократических стран и потребностям их нормальной жизни. Поэтому Запад так постоянно пытается найти какое то решение ситуации в направлении мирного сосуществования. Но весь накопленный опыт не может остаться без последствий. Безнадежность концепции мирного сосуществования из-за неменяющейся природы московского империализма становится все очевиднее. Мирное сосуществование, как его понимает Москва, для западных держав равнозначно постоянным уступкам, с утратой одних позиций за другими, с капитуляцией перед большевистским агрессивным наступлением.
Если же исключить эту возможность постепенного самоубийства, то остается альтернатива: вооруженное противостояние с постоянной борьбой, т. е. холодная война, или большая горячая война. Эта альтернатива происходит из фактического геополитического положения и соотношения сил и она должна стать основой плановой политики свободных народов. В итоге эта альтернатива должна быть инструментом западной политики для натиска на Москву, а не только защитой от большевистских угроз и шантажа.
Когда в политической мысли западных народов утвердится утверждение что бона с большевизмом необходима и неминуема, тогда вместе с вопросом про ее размеры и остроту, который теперь наиболее волнует эти народы, со временем все настойчивее будет вставать другой основной вопрос – как долго может и должно существовать такое напряжение? В жизни наций должен произойти тот переломный момент, когда они, убедившись в необходимости борьбы, поведут ее с необходимой энергией и найдут в себе волю бороться до победного конца. Это будет поворотный момент в международной политике. После похорон концепции о мирном сосуществовании, развязка может лежать только на линии основной смены соотношения сил между двумя сторонами в смене всего международного положения. И это, как можно надеяться, станет основной целью всей политики западных держав, вместо сосуществования с большевистским экспансивным империализмом, она будет стараться хотя бы обрубать его когти и клыки и создать такую ситуацию, в которой он перестанет быть разрушителем мира и свободы на земле и угрозой для них.