Степанида и 7 женихов
Шрифт:
— От непутевая! — выругалась охоронница, — я ж баяла, ПамятнОй Письмовник-то.
— То есть? Да говори ты прямо!
— Не письмена в нем, а сбереженная память! Клади руку, бестолочь!
— Лукерья, я тебя уволю за непочтительность! — пробормотала Степанида, — а какую руку?
— Сердешную. Не уволишь, без харчей останешси, — хихикнула.
Степанида возложила левую ладонь на первую страничку и закрыла глаза. Сначала ничего не происходило, а потом женщина ощутила движение воздуха. Распахнула глаза и увидела, что сидит она на Слагальей
Удивленно по сторонам поглядела. Никого.
— Эй, есть тут кто? — прошептала встревоженно.
— Отзови пришлого, тогда и разговоры водить станем! — раздался рядом строгий женский голос, от которого у Степаниды аж сердце в пятки ушло.
— К-кого?
— Чуждый на Поляне! — ответили ей, — отзови!
— А к-кто?
— Не ведаешь кого привела в святыню?
— Я не приводила никого! — возмутилась, — это Вы про медведя, сейчас, говорите?
— Эх, молодо-зелено! Повторяй! Прогоняю прочь пришлого, чуждого…
— Прогоняю прочь пришлого, чуждого…
— На Поляну пришедшего…
— На Поляну пришедшего…
— Три разочка!
— Прогоняю прочь пришлого, чуждого, на Поляну пришедшего, — затараторила Степка, — прогоняю прочь пришлого, чуждого, на Поляну пришедшего, прогоняю прочь…
Внезапно поднялся сильный ветер, от которого трава на поляне всколыхнулась, по воде рябь пошла, листья, сорванные с деревьев, в лицо ударили. Степка покрылась мурашками от холода в тонком платье, волосы во все стороны разлетелись. Она покрепче за Письмовник схватилась, к груди прижала, голову наклонив. Но ветер так же внезапно прекратился, как и начался.
Подняла Степка голову, волосы с лица убрала и вздрогнула, увидев, что сидит перед ней молодая женщина в цветастом сарафане, с толстой рыжей косой, через грудь переброшенной, вся в веснушках, да с разноцветными, как и у нее, Степки, глазами.
— З-здрасте…
— И тебе не хворать, наступница, — улыбнулась женщина, — как звать-то, тебя?
— Степанида!
— А меня Евдотья, будем знакомы.
— Евдотья? Не Ильинична, случайно?
— Ильинична, — подтвердила женщина.
— Так Вы, значит, бабушка моя?
— Может быть и так! — совершенно спокойно согласилась рыжая, — я — воспоминания прошлого, не будущего, когда знания сберегала у меня еще даже деток не было.
— А, как Вы их сохраняли? — поинтересовалась.
— Как накопила знания, так сразу и сохранила. Ты тоже, как сумеешь, нечто новое, должна в книге сберечь для своих наступниц.
— Это что, типа бэкапа? Сдуреть! — восхитилась Степка.
— Слова такого не знаю, а что это?
— Э-э-э, в мое время так называют резервное копирование данных на каком-либо носителе, — пояснила Степанида, — получается, что Письмовник — носитель. А воспоминания Слагалиц — резервные копии.
— Слова-то какие чудные, иноземные, — покачала головой Евдотья, — ты мне другое скажи, почему на тебе наряд невенчанки? — Степанида поглядела
— Эм, ну, я не замужем, пока еще…
— А как же ты Письмовник-то получила? — совсем опешила «бабушка».
— Послушайте, здесь дело такое. Случай особый, поэтому охоронники и отдали мне его раньше времени… Не ругайте, их, пожалуйста…
— Так-так, а что стряслось-то?
— Понимаете, у меня в женихах одновременно оказались лесник и водяник… — и поведала Степанида прародительнице все, что с ней случилось с самого начала. Женщина слушала внимательно, иногда останавливала, вопросы задавая. А когда Степка рассказ завершила, рассмеялась задорным звонким смехом.
— Ой ничего себе, былица-небылица! Повезло тебе, внучка! Целые две силушки природные в женихи оттяпала!
— М-да? — приподняла бровь Степка, — думаете? А вот у Лукерьи это страх вызвало. Как бы эти силы между собой не поссорились.
— Так выбери обоих, нам же дозволяется!
— Да что вы все, заладили? — обиделась Степанида, — Вы, бабушка, почему деда одного выбрали, а не двоих сразу?
— От любви великой! Любила его с детства раннего, всю войну ждала! Никто иной мне и не нужен был…
— Хорошо Вам. А на меня внезапно шесть чужих мужиков свалились, причем один другого краше. А два из них, так вообще нелюди. Что делать, посоветуйте?
— Прости, Степанида, этих знаний у меня нет. Но я обращусь к давним воспоминаниям, погляжу, что сестры о таком ведали. А ты приходи завтра, может и расскажу что.
— Хорошо, спасибо Вам большое, — Степка даже голову почтительно наклонила, но тут еще кое-что вспомнила, — я еще, узнать хотела…
— Говори.
— Подскажите мне, как души одинокие сводить? Я хочу уже сейчас попробовать помочь одной паре.
— Похвальное желание! — поддержала Евдотья, — знакомые твои?
— Не совсем. Парня я знаю, а вот с девушкой «познакомилась» заочно… — и рассказала Степка про свое неожиданное «вторжение» в тело Зойки. Евдотья даже рот разинула, слушая родственницу.
— ЧуднАя ты Слагалица, какая-то, — вынесла вердикт прародительница, — со мной не случалось подобного…
— И что же мне делать? — огорчилась Степка.
— Я расскажу, в чем наше умение заключается, а как именно его применить — решать тебе. Каждая из нас этот путь проходила самостоятельно. Слушай и запоминай! Первое отличие Сваятельницы Доли от иных людей в чем?
— В глазах? — предположила Степка, припомнив, что рассказывала Лукерья.
— В глазах, — согласилась Евдотья, — они, наше главное сокровище. Издавна нас кликали «Зреющими», из-за способности видеть невидимое. Бывали смутные часы, когда таких как мы на кострах жгли, считая, что мы насылаем «сглаз»… — Евдотья вздохнула, — мы им счастье, плели, эх… ну да ладно, не о том речь сейчас. Так вот, по своей сути «сглаз» — это «гляделка» внутренним зрением. Левым глазом ты видишь женскую половинку судьбы, а правым — мужскую.