Степанида и 7 женихов
Шрифт:
— «Не сегодня!» — ответили ей, убирая руку.
— «Эй! Это вообще-то мой сон!»- возмутилась, но мужчина не ответил, подхватив ее на руки бросил в стог, упав сверху, — «ой, колется…» — но руки завели за голову, держа крепко, не обратив внимание на протест. Халат распахнулся сам собой, сорочка задралась.
— «Закрой глаза и не открывай…»
Степка зажмурилась, покоряясь. Было безумно интересно, как этот сон продолжится. Незнакомец громко дышал ей в ухо и мелко подрагивал, потом она почувствовала, как он выгнулся, напрягся и заскрипел зубами.
Первое прикосновение
По пути вниз была опять шея и грудь. Сорочка треснула по швам, обнажая ее полностью. Женщина выгнулась, подставляя ему всю себя, чем он мгновенно воспользовался.
Язык приносил необычайные ощущения, доселе неведомые. Он ласкал нежнее, чем пальцы, но ярче, чем губы. Горошины сосков сжались, желая этих ласк еще и еще. Язык хлестал по ним быстро, то надавливая, то теребя. Степанида застонала и открыла глаза. Луна висела прямо над ними, маня протянуть руку и коснуться. Это казалось таким правильным, лежать обнаженной под луной и нежиться под ласками… кого?
Она хотела опустить голову вниз и поглядеть на своего соблазнителя при ярком свете, но услышала команду, которой не посмела ослушаться:
— «Не смотри! Чувствуй!»
Она смежила веки, решив досмотреть этот сон до конца, тем более, что язык двинулся ниже. Пупок, курчавый островок и вспышка, когда горячий и шершавый решительно, без подготовки лизнул там. Степка задержала дыхание, в глазах замигали огоньки, предвестники близкого финала. Выгнулась, напряглась. Мокрое прикосновение повторилось от входа в лоно, до самой сердцевинки. Опять вспышка, ярче, а потом последняя, сокрушительная, когда язык проник внутрь. «Надо же, хоть один сон дали доглядеть…»
«Волку в зубы попало: считай — пропало»
Проснулась Степанида внезапно. Резко села на постели. Медленно поднесла руку к волосам и чем-то укололась. Оторопело уставилась на вытащенную соломинку и прошептала:
— Ой, мамочки…
Ощупала себя. «Так, халат на месте. А… сорочка где? Ой… Вторая на трофей пошла…» — пришла в голову нелепейшая мысль и Степка затряслась. «Нет-нет-нет, не может быть… Это был сон, всего лишь сон…» Но не только соломинка в волосах и отсутствие ночнушки наталкивало на мысль о реальности ночного происшествия, а и явственное ощущение недавнего оргазма и влажность между ног. Женщина закрыла лицо руками, желая спрятаться от всего мира, от стыда, от себя…
«Я была со зверем… — кричал мозг, — он меня лизал…» Но что самое удивительное, отвращения к случившемуся не было. Был шок, страх, недоумение и, пожалуй, смущение.
Степанида вскочила с кровати, натянула теплый спортивный костюм и спустилась вниз. Проигнорировав удивленный вскрик Лукерьи, куда мол, еще не рассвет, схватила полотенце и покрывало, хлопнув дверью.
До Поляны бежала, словно за ней гнались, боясь встретить кого-то из женихов, которые вечно поджидали ее, стоило выйти за пределы двора. Поскальзывалась на заледеневшей тропинке, торопясь оказаться в единственном известном ей месте, где все проблемы отходили
Поляна встретила привычным теплом и полумраком. Степка скинула одежду и решительно шагнула в ручей. Поежилась, когда ледяная вода лизнула разгоряченную кожу, но перетерпела, окунувшись полностью. Легла на скользкое дно, оставив на поверхности лицо и позволила воде смыть тревоги. Отмокала долго, пока холод не пробрал до самих костей. И только тогда вышла, вытерлась, замоталась в покрывало и уснула на теплой траве.
Когда проснулась, солнце золотило небо, предвещая рассвет. И только тогда Степка, облокотившись о старый дуб, позволила себе подумать о том, что произошло.
Она занималась любовью со зверем! Женихом, но чужим для нее человеком, чьего лица не видела. Пусть тысячу раз это по-Слагальи, но не так-то легко привыкнуть к тому, что тебя хочет толпа мужиков, а ты в их присутствии только и думаешь о том, чтоб залезть им в штаны.
Не так она воспитана. Всю свою сознательную жизнь жила в обществе, в котором принято иметь (читать любить) одного партнера, быть ему верным… Трудно, ой как трудно принять свою сущность. Куда проще с детства знать, что тебя ждет.
Почему у нее все наоборот? Мало того, что с женихами надо справиться, так еще с собой бороться. А Степке было стыдно. Одно дело во сне, а другое наяву позволить себе оральный секс с… кем? Волком? Почему-то женщине ночной незнакомец показался именно волком. Луна, шерсть, нечеловеческий язык.
Да хоть сто раз тверди себе, что это ее жених, ей было неловко. Перед самой собой и… Димой. Степанида выпрямилась и застыла от осознания. Митя. Он ей дорог. Пока больше всех.
К Гору чувствовала животную страсть, а Митя… ему не хотелось сделать больно. С ним хотелось нежно щебетать, ласкаться, любить… смеяться. Его она тоже хотела, но как-то… само собой, легко, естественно.
А Гора хотела, словно… по принуждению? Она задумалась, пытаясь разобраться, что чувствует. Может ей так кажется, потому, что Гор неправильно себя повел, давил, не спрашивал ее мнения, делал по-своему еще и метку поставил? Может, поведи он себя иначе, она бы даже внимания не обратила на Митю?
Но нет, внутреннее естество тут же воспротивилось этой мысли. И Степанида отчетливо поняла, что водяник занял почетное место в сердце.
Он и Гор… Но почему-то с ним все так сложно… «Ладно, — сказала она себе, — время для выбора у меня еще много. Лучше подумать, как пройдет завтрашний день. И вообще, за мной же скоро Никита заедет!»
Поднялась на ноги, пробежалась по Поляне, скорее для порядка, чем для сброса желания, благодаря ночному происшествию. Еще раз умылась и поспешила домой.
И даже не заметила, что за ней следили трое. Медведь, на кромке леса, скрывшись за кустами, Митя, сидящий на берегу реки и волк у колодца, стоящего у самого Степкиного забора. Они видели друг друга, но для нее остались незамеченными. Но все трое вздохнули с облечением, когда за ней закрылась калитка и поспешили в разные стороны.
«Кто любит беситься, тому ни с кем не ужиться»