Степень превосходства
Шрифт:
— Слушай, Клаус, — сказал Герман. — Двигай к озеру и проверь место посадки. Похоже, этот Нвокеди всех надул.
Он опустился еще ниже и снова попытался связаться с чужим катером. Киб-мастер «Беркута», носящий то же имя, тем временем обшаривал локаторами близлежащие заросли.
— Вокруг все чисто, — наконец доложил он. — Если хочешь знать, что там дальше, придется сделать круг.
— Так сделай, — буркнул Герман, хотя чутье ему подсказывало, что дальнейшие поиски бесполезны. Или парень внутри катера, или его здесь вообще нет. Культуролог Нвокеди явно затеял темную игру и мог выкинуть какой-нибудь фокус с SOS-передатчиком, как до этого — с маяком. Герман ни секунды не сомневался в том, что именно Клаус
— Катера нет, Герман, — сообщил Кнохен, когда «Беркут» почти завершил круг с радиусом в полкилометра. — Здесь только палатка, в ней маяк, а к нему прицеплен передатчик и киб-мастер. У киба указание передавать домой, в Центр, и мне, на «Сектор-17», дежурное: «У меня все в порядке». Он в случае чего готов ответить на вызов, имитируя Нвокеди, и информирует всех, кто может оказаться в радиусе десяти километров: «Зона отдыха сотрудника Независимого научного центра «Тихая». Убедительная просьба не беспокоить». Неплохо для новичка.
Последняя фраза означала, что Клаус (как и Герман) уже успел проверить досье прыткого культуролога и выяснил, что тот еще ни разу не попался в качестве нарушителя ни Службе охраны заповедников, ни Комитету по контактам. Хотя это и не значило, что Нвокеди в прошлом вел себя примерно.
— Так, — сказал Герман. — После твоего открытия мы имеем дело с явным нарушением, а именно — попыткой ввести в заблуждение службу контроля. Этот парень по роду занятий интересуется туземцами, правильно?
— Ну, насколько я понимаю в званиях научников, да, — отозвался Клаус.
— Значит, я немедленно поставлю в известность ребят из СВК. Спасательная операция осложняется, придется совмещать ее с расследованием по факту… По факту чего — это уже другой вопрос. Единственное нарушение, которое мы можем считать доказанным, Нвокеди совершил на территории твоего сектора, Клаус, но у меня предчувствие, что главную пакость, ради которой все затевалось, сотворил в моем. Так что пока расследованием командую я, а уж потом разберемся с юрисдикцией.
— Если Нвокеди занимался туземцами, надо свалить дело Комитету по контактам, — предложил слушавший разговор Себастьян Реале.
— Несомненно, мы постараемся, но пока ничего неясно, — сказал Герман. — Давайте оба сюда. Себастьян, возьми оборудование, чтобы вскрыть «Клен»… Эрик, ты меня слышишь?
— Да.
— Покопайся в записях и выясни, как мы могли проморгать «Клен». Радары должны были засечь его и без маяка.
— Я уже. Биологи из Центра готовились проводить плановые исследования в нашем секторе, маршрут не определен — свободный поиск. В последний момент они отменили рейс, а нас в известность не поставили.
— Как всегда. Растяпы.
— Так что Нвокеди даже маскировку не включал. Киб-наблюдатель видел «Клен», но принял его за корабль биологов. — Эрик помолчал и добавил: — Я думаю, маяк у озера Нвокеди оставил не для нас, а для своих. Чтоб Иванов ничего не заподозрил.
— Неплохо соображаешь, супермальчик, — похвалил Герман. — Если не станешь ученым, быть тебе смотрителем заповедника.
Он велел Беркуту подготовить сообщение о ЧП для Комитета по контактам и откинулся в кресле. С помощью роботов-спасателей Герман мог бы и сам проникнуть в «Клен», ведь это всего лишь «двушка», банка консервная, однако решил на всякий случай подождать прибытия Себастьяна с полным комплектом спецтехники. Береженого бог бережет. Девять лет назад, когда Герман был еще стажером Службы, наблюдатели четвертого сектора обнаружили бесхозный прогулочный катер на одном из островов архипелага Гринберга. В нем была бомба, скрытая маскировочными экранами так хорошо, что обычная «просветка» ничего не показала. Один смотритель погиб на месте, корабль второго на подходе к острову сбило ударной волной. Случай, конечно, беспрецедентный — мало кто даже из контингента полных психов так ненавидит Службу охраны заповедников. Но тем не менее… Позже Герман признался себе, что его подвела интуиция, — слишком уж он был уверен, что с Паго Нвокеди ничего не случилось, что «культуролог на отдыхе» просто водит их за нос, преследуя какие-то свои цели, и торопиться некуда. Ошибся… Это Герман понял сразу после того, как вместе с Клаусом и Себастьяном попал в шлюзовую камеру «Клена». Нвокеди выглядел просто ужасно, медицинский диагностер определил его состояние как тяжелейший энергоинформационный шок. Герман с Клаусом без дальнейшего разбирательства запихнули пострадавшего в переносной реаниматор и отправили на главную базу — узловую орбитальную станцию СОЗ — на прибывшем оттуда корабле. Себастьян вышел из рубки «двушки», недоуменно пожимая плечами.
— Киб катера в том же состоянии, что и хозяин, — сказал он. — Если и удастся что-то из него вытащить, то только не здесь.
— Управлять катером можно? — спросил Клаус.
— Ручное управление в порядке. Сейчас дам знать на Главную — пусть займутся эвакуацией.
— Мы куда-то торопимся?
— Катер так и так отсюда забирать. И желательно при этом не мучаться самим, а напрячь дармоедов с Главной.
— Надо еще найти скутер, — напомнил Герман. — Думаю, найдя его, мы найдем и все остальное. Нвокеди притащил на планету кучу оборудования, далекого по назначению от культурологии. Эрик связался с Ивановым, и старик тряхнул своих биологов. Он уже нашел того, кто дал, а потом отменил заявку на исследовательский рейс. Это приятель Нвокеди — некий Ноэль Кристофер. Он признался, что под честное слово выдал Нвокеди спецкомплект приборов из ксенобиологического арсенала.
— Этому Иванову надо следователем работать, — усмехнулся Себастьян.
— С его анархистами станешь и следователем, и кем хочешь, — отозвался Клаус. — Поехали дальше?
Скутер Нвокеди они нашли в пятнадцати километрах: он висел между деревьями, намертво запутавшись в лианах. Себастьян забрался наверх и подцепил киб-диагностер к инфору машины.
— То же самое, что с Кленом, — сказал он через минуту.
— Что у нас вокруг? — спросил Герман Клауса, который оставался в своем катере.
— Ничего. Несколько крупных животных, судя по биоритмам — гориллы Фостера, все время толкутся рядом.
— Вижу двух из них, — ответил Герман. — Чертовски любопытны — как и всегда.
Неподалеку от скутера, на маленькой поляне, обнаружилась неумело устроенная охотничья засидка. Герман встал возле нее так, чтобы камера на груди комбеза наиболее подробно запечатлела саму засидку, установленную в ней аппаратуру и валяющуюся в траве автоматическую винтовку. Подождал с полминуты и перешел на другую точку, потом на третью. Подошел Себастьян и проверил с помощью киб-диагностера приборы. Поднял глаза на Германа, но ничего не сказал. И без проверки было ясно, что оборудование в том же состоянии, что и остальная интеллектроника.
Потом смотрители прошли вперед и остановились перед местом, где Паго Нвокеди устроил бойню. Герман, сам заядлый охотник-любитель, не соглашался с теми, кто считал охоту бессмысленной жестокостью, и не видел ничего плохого в том, чтобы поощрять соответствующие интересы и наклонности сына. В свои тридцать шесть Герман успел добыть множество завидных трофеев, однако всегда соблюдал и закон, и неписаную охотничью этику. А здесь… То, что он увидел здесь, его без преувеличения потрясло. Десять многоногих броненосцев умертвили самым зверским способом. У каждого оказался перебит выстрелом средний отдел позвоночника — долго же они мучились… Один был еще жив. Нет, скорее — одна. Герман подошел ближе. Точно — беременная самка. Она чуть шевельнула головой, из глубины почти мертвого тела вырвался надрывный вздох. Герман достал пистолет.