Степень сравнения

Бран Адерин

Всё тело Марата дрожало от желания, но он усилием воли заставил себя оставаться неподвижным. Стиснув зубы, он напряжённо смотрел в испуганно распахнутые глаза Эмине. Девушка хлопнула ресницами, поёрзала, будто желая удостовериться в правильности своих ощущений, моргнула снова, а потом улыбнулась и хихикнула.

Марат с облегчением выдохнул и прижался к Эмине крепче. Она скользнула губами по его щеке и попыталась укусить его за нижнюю губу. Марат хмыкнул и поцеловал её тягуче и медленно, заставляя сбавить

напор.

Он двинулся в ней, и девушка дрогнула, извиваясь под ним. Она пыталась прижать его бёдра ближе, обхватив их ногами, она выгибалась, пытаясь принять его ещё глубже, и Марат не выдержал. Он искренне пытался быть нежным, но Эмине так яростно подхлёстывала его, что Марат сдался.

Он приподнялся над своей невестой, уперевшись руками в постель, и отпустил себя. Только когда он задвигался всерьёз, Эмине перестала протестующе ворчать. Девушка вцепилась в его руки и раскрылась перед ним, полностью отдавая себя в его власть.

Марат слетел с катушек. Он забыл о своём намерении быть нежным и терпеливым, но Эмине совсем не возражала. Тишина номера заполнилась их рваным дыханием, неприличными влажными звуками их соития и сбивчивым шёпотом Марата.

Эмине снова подходила к своему удовольствию, Марат видел это ясно. В нём проснулся азарт узнать, сколько раз эта невозможная девушка способна дойти до пика за одну ночь. Когда коготки Эмине впились в его спину, Марат перестал сдерживаться и взорвался, всем телом ощущая ответную дрожь его женщины.

Как только немного пришёл в себя, Марат перекатился на спину, увлекая девушку за собой. Она с довольным выдохом улеглась на его груди, накрыв его волной чёрных волос, в которую Марат тут же запустил пальцы.

Минут через десять Марат с ленивой улыбкой заговорил, перебирая пальцами её пряди:

— Джаным, тебе, вроде, полагалось быть скромной и застенчивой. И что я вижу? Фурию! Так не положено!

Эмине хихикнула, опалив горячим дыханием его сосок, и невольно вытолкнула Марата из своего лона. Она тут же протестующе заворчала и поднялась, усевшись на бёдра Марата. Она осматривала его с нарочито хозяйским видом, а Марат в ответ смотрел на неё и счастливо улыбался.

Встрёпанная, раскрасневшаяся, с искусанными губами и блестящей от испарины кожей, его невеста казалась ему самой красивой женщиной из всех. Эмине упёрлась руками в грудь Марата, наклонилась к нему поближе и с самым серьёзным видом сказала:

— Да плевать, что там положено! Что я должна сделать, чтобы это случилось ещё раз?

— Эмине!!

Марат расхохотался и повалил девушку на кровать, чтобы снова накрыть её собой.

[1] Привет (тур.)

[2] Моя любовь (тур.)

[3] Я люблю тебя (тур.)

Эпилог

Марат

был очень удивлён, когда узнал, что новости о его крайне благородном происхождении дошли до России. Он был искренне убеждён, что эта информация будет интересна только в Турции и лишь очень узким кругам.

Но, как оказалось, нет. Марат ни сном, ни духом не знал о показе сюжета про него в вечерних новостях и чуть с ума не сошёл, когда ему вдруг начали названивать люди со странными предложениями.

Ему наперебой звонили друзья, набивались к нему в услужение пашами ну или хотя бы янычарами. Позвонила Ирина Константиновна, спросила не надо ли к нему теперь обращаться «Ваше Величество». Позвонили Инесса с Раидом, пытали по поводу связи его странного звонка и ошеломляющей новости, на что Марат молчал, как партизан.

Когда на экране вдруг высветился номер Гюльшат, Марат сначала просто не мог поверить в такую наглость. Поднимать трубку он не стал. Просто заблокировал её во всех мессенджерах, а заодно — и её родителей. Мало ли.

Марат всерьёз опасался, что их в Шереметьево будут встречать с фанфарами и почётным караулом, но обошлось. Но братья его потешались вовсю. Они шли по рукаву гоголем и требовали немедленных почестей. Даже Анвар Ахметович то и дело ухмылялся, глядя на дурачества сыновей.

Естественно, всерьёз эту новость никто не воспринял. Почти никто. Сегодня у праздно шатавшихся по Москве Марата и Эмине состоялась весьма нежеланная и неудачная встреча, и теперь Марат сидел на кухне в родительском доме и шипел, как перегретый чайник, не замечая боли от жгучего йода, которым Эмине смазывала его рассечённую ладонь.

Девушка сосредоточенно дула на ранку после каждого мазка. Она так нелепо и мило выглядела в раскрашенной под хохлому шапке-ушанке, которую нахлобучила после посещения кремля, что Марат, глядя на неё, не мог злиться. Поэтому он глядел на мать.

— Мама, ты представляешь? Нет, ты можешь себе представить?! — рычал он по-русски. — Припёрлась! Разыскала меня! И как только умудрилась! При моей невесте!

— Мурад-джаным, будь добр говорить хотя бы по-татарски, его я хоть как-то понимаю, — промурлыкала Эмине.

— Прости, джаным, я исправлюсь, — ответил Марат по-турецки и тут же перешёл на русский. — И хватило же наглости! Всё нипочём!

Эмине хмыкнула, но перестала пытаться образумить жениха. Марат всё никак не мог найти в себе силы продолжить.

— А что она хотела-то? — спросила Асма, с улыбкой наблюдая, как Эмине ухаживает за её сыном.

— Что-что… Поговорить! — вспылил Марат.

— О чём, стесняюсь спросить, — Асма вздёрнула бровь совсем, как Марат.

— О том, чтобы всё вернуть. Свадьбу там. Оступилась она, видишь ли, — Марат едва не выматерился при матери.