Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

Груссе Рене

Императрица У-хоу, решив, что Мочжо сделался ее постоянным союзником, поблагодарила его за помощь. В ответ он возобновил свои набеги на округ Лин-ву возле Нинся. После того как китайский двор отверг его наглые предложения, он возглавил набег на юг Сюаньхуа, сопровождавшийся страшными грабежами, штурмом взял Вэй-чжоу (возможно, Линцзю к юго-востоку от Датуна), разорил Дин-чжоу в самом сердце Хэбея, между Баодином и Чжэн-дином, взял еще Чжао-чжоу и ушел восвояси только после того, как захватил несколько тысяч пленных, которых он перебил перед отступлением. В 702 г. он опустошил округ Дай-чжоу на севере Шэньси. В 706 г. наголову разгромил китайского военачальника Ша-ча Чжун-и возле Мин-ша-шаня, к востоку от Дунь-хуана, и осадил приграничную крепость Линчжоу, рядом с современным Нинся. Победа при Мин-ша-шане воспета в эпических выражениях на стеле в Кошо-Цайдаме, рассказывающей нам, какую роль в ней сыграл племянник Мочжо Кюль-тегин: «Мы сражались против Ша-ча сангуна. Сначала он (Кюль-тегин) сел на серого коня Тадыкан-чура и устремился в атаку. Этот конь был убит. Потом он сел на серого коня Ышбара-Яматара и устремился в атаку. И этот конь был убит. В третий раз он сел на Кедымлыга, гнедого

коня, и устремился в атаку. В его доспехи попало более сотни вражеских стрел. Его атаку помнят многие из вас, о благородные тюрки. А эту армию (китайскую) мы там уничтожили!»

После каждого набега на китайскую территорию Мочжо возвращался в Монголию с длинными вереницами пленных и фантастической добычей. «В то время, – гласит надпись в Кошо-Цайдаме, – [наши] рабы стали рабовладельцами, а [наши] подневольные – владельцами подневольных. Столько мы всего захватили и устроили!»

Не менее удачлив Мочжо был и в войнах против других тюркских народов. На востоке он победил байырку с Верхнего Керулена, на севере – киргизов с Верхнего Енисея. «Идя через снег, чья высота равнялась длине наших копий, – сообщает стела его племянника Кюль-тегина, – мы поднялись на лесистые Кегменские горы (сейчас – хребет Танну-Ола), мы победили народ киргизов и сражались против их кагана дальше в лесу. Кюль-тегин устремился в атаку на белом жеребце. В схватке он поразил одного человека стрелой и пронзил клинком двоих. В этой атаке он загнал белого жеребца, но каган киргизов был убит, и мы обратили его народ в рабство». На западе Мочжо на какое-то время установил сюзеренитет над двумя группами западных тукю – дулу и нушиби (699). С этого момента великая империя тукю была восстановлена почти в границах 550 г. В низовьях Или, южнее Балхаша, тюргешский хан Сого (706–711), сын и преемник Учжэлэ, правда, пытался сопротивляться, собрать западных тукю против Мочжо, но в 711 г. был побежден и убит этим последним, который остался единственным государем тюркских народов от китайской границы до Трансоксианы. «Каган тюрок, – говорит по этому поводу стела Кюль-тегина, – был из моих тюрок, из моего народа. Поскольку у него не было мудрости и он не проявлял к нам уважения, он был убит…» И дальше: «Мы выступили против тюргешей, поднялись на лесистые горы Алтуна (Алтая) и перешли Верхний Иртыш. Мы победили народ тюргешей. Армия кагана тюргешей обрушилась на нас, как пламя и буря, и мы сражались. Кюльтегин устремился в атаку на сером коне Башгу. Мы убили кагана тюргешей и обратили в рабство его народ». Столь же триумфальной стала война с карлуками – еще одним тюркским народом из района Или. «Мы сражались в Кара-келе. Сидя на белом коне, Кюль-тегин устремися в атаку… Мы обратили в рабство карлуков».

Но Мочжо старел. Его жестокость, его тирания в конце концов утомили тюрок. Многие вожди переметнулись на сторону Китая. Байырку подняли мятеж. Мочжо наголову разгромил их на берегах Тулы, но, когда на обратном пути проезжал через лес, на него напал вражеский отряд, который его убил (22 июля 716 г.). Байырку отдали его голову китайскому послу, который отослал ее Чанъан.

Кюль-тегин и Моцзилянь

После смерти Мочжо у тюрок начались серьезные раздоры. Его племянник, энергичный Кюль-тегин, сын прежнего кагана Кутлуга, произвел настоящий дворцовый переворот. Опираясь на свой престиж, созданный ему его победами (мы видели, что он был первым помощником своего дяди), Кюль-тегин убил Богю, сына Мочжо, а также всю семью последнего и советников покойного кагана. Избежал смерти только Тониукук, потому что был тестем брата Кюль-тегина.

Кюль-тегин не занял трон сам, а провозгласил каганом своего старшего брата Моцзиляня (в китайской транскрипции), которого орхонские надписи называют Бильге-каганом, «мудрым императором», и который царствовал в Монголии с 716 по 734 г.

Однако, воспользовавшись убийством Богю и последовавшей за ним семейной драмой, все вассальные орды взбунтовались против Орхонской династии. Кюль-тегину и Моцзиляню пришлось потратить немало сило, чтобы вернуть их к повиновению. Кошой ацдамская стела, установленная Моцзилянем в честь Кюль-тегина, перечисляет целую серию сражений против Девяти Огузов (Токуз Огуз) и Девяти Татар (Токуз Татар), очевидно, первые обосновались на Среднем Керулене, а вторые на нижнем течении той же реки, против уйгуров и карлугов. «Народ Токуз Огуз был моим собственным народом. Поскольку случились потрясения на небе и на земле, они стали нашими врагами. За один год мы пять раз бились с ними. Вскочив на белого коня Азмана, Кюль-тегин устремился в атаку. Он сразил шестерых. В рукопашной зарубил седьмого. Мы победили, но тюркский народ падал от усталости и терял боевой дух». Хотя в разгар этих жестоких междоусобиц восточные тукю вынуждены были отказаться от сюзеренитета над тукю западными, они сумели сохранить Орхонское царство. На той же самой стеле, посвященной Кюль-тегину, Моцзилянь ставит это в заслугу лично себе: «Если бы я не трудился столько вместе с моим младшим братом Кюль-тегином, тюркский народ погиб бы».

Стремясь окончательно залечить раны гражданской войны, Моцзилянь последовал совету старого Тониукука, которому тогда было уже семьдесят лет. Моцзилянь хотел отметить свое царствование нападением на Китай. Тониукук отговорил его от этого. Действительно: на трон империи Тан как раз взошел великий император Сюань-цзун (713–755). Не имея полководческих талантов Тай-цзуна Великого и не расставаясь с придворной жизнью (время его царствования – золотой век великолепного чанъанского двора), новый Сын Неба проявил большую жажду славы и желание восстановить китайское владычество в Центральной Азии. По-прежнему прекрасно информированный о внутренней китайской политике, Тониукук доказал своему господину, что тюрки, истощенные гражданской войной – стада рассеяны, лошади охудали, орды оголодали, – совершили бы неосторожность, напав на танский Китай, восстановивший свои силы. Бросаясь из крайности в крайность, продолжает «Книга Тан», Моцзилянь задумал сделать тюрок оседлыми, построить на Орхоне окруженную крепостными стенами столицу на манер

китайской, возвести буддистские храмы и даоистские монастыри. Тониукук доказал ему, что это было бы другой ошибкой. Главным преимуществом тюрок была их мобильность кочевников, позволявшая внезапно нападать при каждом удобном случае и безнаказанно уходить в случае неудачи. «У тукю, – такие слова приписывает китайский летописец старому тюркскому волку, – один человек на сто китайцев. Они ищут воду и пастбища, занимаются охотой, не имеют постоянного жилища и воюют. Когда они чувствуют себя сильными, они идут вперед. Когда они считают, что слабы, бегут и прячутся. Таким образом они компенсируют численное превосходство китайцев, не дающее последним никаких преимуществ. Если вы посадите тукю в укрепленный город и будете один раз побеждены китайцами, вы станете их пленником. Что же касается Будды и Лао-цзы, они учат людей доброте и унижениям; это не та наука, что нужна воинам!»

Те же самые уроки – секрет тюркской силы – Моцзилянь повторяет для своих потомков на Кошо-Цайдамской стеле. В этой связи он напоминает тот деморализующий эффект, который веком раньше произвели на восточных тукю китайские нравы. «Зов китайского народа, который легко отдает нам во множестве золото, серебро и шелк, так ласков, богатства его так размягчают. Своими сладкими речами и богатствами китайцы завлекают тюркский народ. Позволив этим сладким речам победить себя, многие из твоих, о тюркский народ, погибли. Оставив мрачный лес, многие смотрели на юг, говоря: „Я хочу поселиться на равнине“. И Моцзилянь заклинает тюрок оставаться тюрками: «Если ты пойдешь в эту страну, о тюрский народ, ты умрешь! Но если останешься в лесу Отукена (Хангай и Орхон), где нет ни богатства, ни забот, ты сохранишь свою вечную империю, о тюрский народ!..»

Как бы то ни было, следуя советам Тониукука, Моцзилянь предложил Китаю заключить мир (718). Император Сюань-цзун отверг предложение и повелел напасть на него. Басмылы, тюркское племя из района Гучэна, бывшего Бэй-тина, и кидани из Ляоси и Джехола, выступив на стороне Китая, должны были ударить тукю в спину с юго-запада и юго-востока. Каган Моцзилянь забеспокоился. Старый Тониукук успокоил его, объяснив, что басмыны, китайцы и кидани разделены слишком большими расстояниями, чтобы суметь синхронизировать свои удары. Так и получилось: Моцзилянь успел сперва наголову разгромить басмынов в Гучэне, а затем пройтись опустошительным рейдом по китайской границе в современной Ганьсу, возле Ганьчжоу и Лянчжоу (720). Наконец в 721–722 гг. был заключен мир. Между тукю и империей установились дружеские отношения [70] .

70

После смерти Моцзиляня Сюань-цзун во всеуслышание восславил миролюбие и дружеское доверие к империи, проявленные этим каганом.

После смерти (731) своего брата Кюль-тегина, которому он был обязан престолом, Моцзилянь повелел выгравировать на его могиле между Кошо-Цайдамом и Кокшин-Орхоном, в 60 километрах к северу от Каракорума, ту самую хвалебную надпись, которую мы так широко цитировали и которая является эпическим изложением истории тюрок. Император Сюань-цзун приказал добавить к ней китайскую надпись – свидетельство дружбы между двумя дворами (732).

Эти надписи – древнейшие датированные тюркоязычные источники – сделаны письмом, неудачно названным «руническим», которое происходит от арамейского алфавита через старосогдийский алфавит (хотя, как уточняет Бартольд [71] , часть этих «рун» имеет независимое происхождение и демонстрирует иероглифический характер). Другие «рунические» тюркские надписи обнаружены в Сибири, в бассейне Енисея. Бартольд полагает, что первые образцы тюркского письма могут восходить к VII или даже к VI в. н. э. В VIII в., как мы увидим, у тюрок его вытеснит уйгурское письмо, также производное от северосемитских алфавитов через посредство согдийского.

71

Василий Владимирович Бартольд (1869–1930) – российский и советский востоковед, тюрколог, арабист. (Примеч. пер.)

Крушение империи восточных тукю. Возникновение уйгурской империи

По уровню культуры, который демонстрируют алфавит и орхонские надписи, а также относительная мягкость правления Моцзиляня, восточные тукю, казалось, стояли на пороге входа в общее русло великих цивилизаций, когда Моцзилянь был отравлен одним из своих министров (734). Его смерть спровоцировала смуты, в которых империя тукю и погибла. Его сын Ижань (китайская транскрипция) умер вскоре после него. Место Ижаня занял его брат Тенгри-каган, еще юный, правивший с помощью вдовы Моцзиляня, но в 741 г. Тенгри-каган был убит одним из своих военачальников, шадом восточных областей, который предположительно объявил себя царем под именем Озмыш-каган. Это стало концом империи тукю, потому что против Озмыш-кагана восстали сразу три основных вассальных тюркских племени: басмылы, уйгуры и карлуки, которые предположительно кочевали: басмылы вокруг современного Гучэна, уйгуры между Кобдо и Селенгой, а курлуки у восточной оконечности озера Балхаш, возле Эмеля. В 744 г. Озмыш-каган был убит басмылами, которые отправили его голову к чанъанскому двору. Оставшиеся в живых члены царствующей династии восточных тукю бежали в Китай (743).

Монгольская империя осталась без защиты. Басмылы попытались завладеть ею, но, будучи слишком слабыми, не справились с задачей. Победу одержали уйгуры, вероятно, при поддержке карлуков. Уйгурский хан, называемый в китайской транскрипции Кули Пэйло, воцарился в качестве кагана в имперской области на Верхнем Орхоне под тронным именем Кутлуг Бильге (Ку-ту-лу Бей-цзя цзю). Его приход к власти был признан танским двором, и император Сюань-цзун пожаловал ему титул хуай-жаня. Танские летописи повествуют нам, что он царствовал от Алтая до Байкала. Умер он предположительно в следующем, 745 г.; по другим источникам – только в 756 г., но его творение пережило его самого.