Степные волки
Шрифт:
— Может быть, что ты и прав, — в некоторой задумчивости, пробормотал Кабатаг, окончательно успокоившись. — Однако, не про то, говорим. Дымами от самого Ариса передали, что некая банда захватила караван с золотом. Ваших рук дело?
— Да, мы сработали.
— Я так и думал, что вы. Ваши следы мы еще больше месяца назад видели, и терпеливо ждали, когда же вы вернетесь, — сагарек посмотрел на небо, и что-то про себя прошептал, будто совещался с кем-то там, в далеком заоблачном мире, опустил взгляд и произнес: — Духи предков говорят, что надо делиться с ближними своими.
— Так то, с
— Поверь, молодой волк, — он кивнул головой, — мои две сотни воинов, самые лучшие твои друзья, пока я не дал им команду вас уничтожить.
— Зачем тебе золото, вождь? Придут рахдоны, найдут его, и все твое племя в пыль разотрут. Отпусти нас по доброму, без боя, и тебе, — я как и вождь, приподнял глаза к синему небу и пошевелил губами, — обязательно зачтется. Так духи говорят.
— Наверное, у нас разные духи, — усмехнулся Кабатаг. — Мои говорят, что без золота нам уходить нельзя.
— Пятьдесят слитков по килограмму каждый, хватит?
— Двести, — глаза вождя загорелись, вряд ли он знал, сколько в караване действительно было золота, не по чину ему, но кое-что он подсчитал и сам себе додумал.
— Шестьдесят.
— Сто девяносто.
— Шестьдесят пять, — говорил я.
— Сто восемьдесят пять, — настаивал вождь.
Странное зрелище мы в этот момент представляли. Два отряда сгруппировались и готовятся к бою насмерть, а тут двое, верхами, стоят под холмом, и как два барыги на базаре, спорят о цене. Ничего так, минут пять торговались, и сошлись на ста слитках. Каждый из нас поклялся всем самым святым, что будет честен с неожиданно появившимся партнером. Я в свидетели Сварога призвал, хоть и не знал пока, как это делается правильно, а вождь сагареков, соответственно Тэнгри своего помянул. После чего сверху спустили двух вьючных лошадей, их передали нукерам Кабатага, и довольные друг другом, мы попрощались.
— Удачи тебе, Пламен, сын Огнеяра, — пожелал он мне, разворачивая коня к своим.
— Угу, — пробурчал я, — и тебе, всего самого наилучшего, Джамун Кабатаг.
Сагареки собрались в кучу, их вождь что-то выкрикнул, указав в нашу сторону плетью, они все дружно прокричали некие слова на своем наречии, и с развеселыми песнями, направились в сторону своих кочевий. "Да уж, можно и повеселиться, — подумал я, глядя им в след. — Нормально для них все сложилось, без боя и кровопролития, добыли для своего племени пять тысяч фергонских империалов по весу, богатство немалое, все их бедное племя, не один год кормить можно."
На ночевку остались на холме, благо, неподалеку ручей был, а где вода, там и жизнь. В дальнейший путь, двинулись с утра и, приглядываясь к окрестным местам, я не понимал, почему здесь никто не живет. Те же самые сагареки, могли бы спокойно переселиться, земля ничья, нейтральная. Вода есть, трава имеется, зверья, правда, немного, но тех же степных дроф, неуклюжих жирных и не летающих птиц, походя, несколько штук подбили. Спросить бы кого, так под рукой только Бойко, но он сразу сказал, что в этих местах не бывал. Есть у меня подозрение на Джоко, что он здесь бывал ранее, причем неоднократно. Видел я, как он Кривому Ругу вечерком про местные тропы и пути рассказывал.
— Джоко, — окликнул я агента, пристраивая Кызыл-Куша бок о бок с его кобылой.
— Да-а-а? — Джоко был спокоен и флегматичен.
— Признавайся, ты ведь бывал в этих местах?
— Бывал, — он не стал отрицать.
— Что про них рассказать можешь?
— Спустись на землю, — попросил Джоко, останавливаясь сам, и спрыгивая в невысокую, по щиколотку только, густую и ровную травку.
Хм, странная просьба, но я спустился и подошел к нему. Джоко вынул свой широкий нож, опустился на колено и начал срезать целые пласты травяного покрова. Вычертив окружность, примерно, метр на метр, он попросил:
— Помоги приподнять.
Ухватив вырезанный земляной пласт, помог агенту откинуть его в сторону. Комель отвалился, а Джоко вошел в круг чистой земли и поворошил ее ногой.
— Смотри, — ткнул он носком сапога в что-то.
Пригляделся, металл блестит. Наклонился, ладонью провел, точно металл, что-то наподобии стали, но совсем не проржавела ничуть, и кажется, что только вчера кто-то ее здесь прикопал.
— И, что это? — спросил я Джоко.
— А кто его знает? — пожал он плечами. — Мы сюда в экспедицию ходили, еще двенадцать лет назад, когда я стажером в Тайную Стражу пришел. Искали развалины городов, или еще что-то. Однако, ничего не нашли, и только вот это, — Джоко кивнул на металл, — древние дороги.
— Это дороги? — удивился я.
— Они самые, и если на холм заехать, то можно видеть, как они между холмов петляют, трава над ними более низкая и цветность у нее другая. Что интересно, — Джоко вылез из ямки, — даже махонького кусочка с этого металла отколоть не могли. Вот и представь себе уровень развития того, кто их строил.
Меня это впечатлило, загадка древности, тайна. Если мы уцелеем в будущих испытаниях, то надо обязательно заняться этим делом. Лишь бы было оно у нас, это самое будущее и эти самые испытания.
Агент тем временем взобрался на лошадь и продолжил:
— Между прочим, одновременно с нашей группой, в этих местах и дромы работали, только сейчас вспомнил, но кажется, они в разговоре с нашим старшим, поминали имя Буривоя из рода Арслана.
— Погоди-ка, — я взобрался на Кызыл-Куша, — ведь это…
— Да-да, отец вашего Курбата, начальник контрразведки каганата.
Больше, на эту тему мы с Джоко не разговаривали, но на всякий случай, в память я себе, все что он сказал, отложил. Кто знает, что и где пригодится.
До границы Эльмайнора мы добрались без приключений, спокойно. И только при самом ее пересечении, за малым, не схватились с пограничниками. Погранцы, почему-то решили, что мы враги. Ну, ладно, допустим, оказались бы мы рахдонскими наемниками, смысл нам перебираться через границу днем, не таясь, да еще и через таможенный пункт. Видно, командир их очень отличиться хотел, и не миновать бы бойни, если бы мы их первыми не почувствовали.
Так вышло, что наша тройка, миновав брошенную небольшую деревянную будку на дороге и шлагбаум, перекрывающий дорогу, вырвалась чуть вперед. Неожиданно, Курбат резко поднял вверх сжатую в кулак правую руку, сигнал означает, стоп. Мы остановились, как раз при выезде из леска в поле, а вслед за нами, и весь остальной отряд.