Стерильно чистые убийства
Шрифт:
— Мысль о новой встрече с вами ввергла меня в безумную спешку, — объяснил я. — Просто не мог больше довольствоваться предвкушением. Вдобавок у меня оказался шанс осмотреть комнату миссис О'Хара, пока вы заканчиваете одеваться.
— Заканчиваю? — воскликнула она. — Еще даже не начинала!
Открыв дверь, она предъявила доказательства. На ней было намотано пушистое нежно-голубое полотенце, и все. Оно кое-как прикрывало соски молочно-белых, свободно колышущихся грудей и едва не обнажало то, что пряталось между крепкими, красиво очерченными ляжками.
— Просто черт знает что, — бросила она через плечо, когда я двигался следом за нею в гостиную, наслаждаясь волнующим подрагиванием ягодиц, туго обтянутых полотенцем. — Я имею в виду свидание с копом, который всегда на посту.
— Сбросьте полотенце, и я сразу сдам свой значок, — предложил я.
— Распутный сукин сын, — скорчила она гримаску. — Если я чего не выношу, так это распутных копов, которые всегда на посту. — Одной рукой она крепко стиснула полотенце, другой сделала указующий жест. — Вот эта дверь ведет в комнату Джен, там сам справишься. Когда закончишь, можешь пойти на кухню и приготовить нам выпивку. Для меня водку со льдом. А ресторан, куда мы собираемся, милый и тихий?
— И дорогой, — добавил я. — Не забудь захватить побольше денег.
Она презрительно хмыкнула, юркнула к себе в спальню, мелькнув розовым и пушистым нежно-голубым пятном, и плотно закрыла за собой дверь. Я вошел в спальню миссис О'Хара, включил свет. В шкафу висела одежда, лежало белье, носовые платки, то же самое хранилось в ящиках комода. Стояла шкатулка с драгоценностями, которые на мой неопытный взгляд показались поддельными, и все. Ни личного дневника, ни старых писем, перевязанных красненькой ленточкой, ничего. Меня это несколько обеспокоило. Я выключил свет, закрыл дверь, прошел на кухню и приготовил выпивку. Вернувшись в гостиную, сел на диван и стал потягивать из своего стакана, наблюдая, как в стакане Джуди Трент медленно тают кубики льда. Время шло, и к ее возвращению они успели растаять полностью. Она надела длинное огненно-оранжевое платье с дразнящим вырезом глубиной дюйма в четыре. Платье так плотно прильнуло к бедрам, что я усомнился, надето ли под ним еще что-нибудь.
— Ты, надеюсь, не собираешься утверждать, будто эта прокисшая водичка, одиноко стоящая на столе, предназначена для меня? — холодно поинтересовалась она.
— Она скисла от ожидания, вместе со мной, — сказал я. — Если желаешь ее освежить, может, и мне нальешь заново? — Я с надеждой протянул ей пустой стакан.
— Слушай, ты, жалкий сукин сын, — проворковала она. — Кто из нас в отпуске, ты или я? Я встал.
— Ладно. Может, тем временем ты закончишь одеваться.
Она вытаращила на меня глаза, глубоко вздохнула, отчего под огненно-оранжевой тканью сразу обозначились соски, и проговорила скрипучим голосом:
— Иди в задницу! Я закончила одеваться.
— О'кей, о'кей, — заторопился я и быстренько ретировался на кухню, пока она в меня чем-нибудь не швырнула.
Когда я вернулся со свежей выпивкой, она сидела на диване, слегка барабаня пальцами правой руки по подушкам, и заговорила, беря у меня стакан:
— Ну что, начнем, пожалуй? Меня зовут Джуди Трент, а тебя…
— Эл Уилер, — представился я. — Привет, Джуди.
— Привет, Эл, — подхватила она. — Надеюсь, у тебя уже отпало желание пытаться поставить меня на место?
— Я действовал импульсивно, не смог удержаться. В следующий раз обещаю приложить побольше сил, — пообещал я, усаживаясь рядом.
— Ладно, — смиловалась она. — Открыл что-нибудь интересное в комнате Джен?!
— Только пропажу портрета.
— Какого портрета?
— Фотографии любимого мужа, столь трагически погибшего пару лет назад в автомобильной аварии, — пояснил я.
— У Джен никогда не было его фото. Если и было, я никогда его не видела. — Она смерила меня долгим подозрительным взглядом. — Ты мне снова морочишь голову?
— Просто странно. Замужество помогло миссис О'Хара решить ее физиологические проблемы, потом внезапная гибель мужа полностью сломала только что налаженную жизнь, и она опять докатилась до нимфомании. Я считал, что она должна хранить какие-то памятки о дорогом покойнике. Может быть, фотографию. Розу, засушенную между страницами их любимого сборника стихов. Хоть что-нибудь.
— Вот теперь, когда ты говоришь, мне это тоже кажется странным, — задумчиво проговорила она. — Джен никогда о нем особенно не рассказывала. Я всегда объясняла это тем, что она жутко тоскует, но, может быть, у нее просто был комплекс вины за все ночи в мотеле с другими мужчинами.
— Вполне возможно, — согласился я.
Мы покончили с выпивкой и спустились к автомобилю. Ресторан оказался тихим, как хотелось Джуди, и чертовски дорогим, гораздо дороже, чем хотелось бы мне. Крошек моллюсков, должно быть, безжалостно разлучили с родителями, чтобы набить на них цену, а приготовленный «по-деревенски» фазан стоил столько, что я ощутил себя настоящим деревенщиной, пусть даже еще не совсем нализавшимся. Импортный рислинг внушил мне вечную благодарность судьбе за перспективу получить к концу недели чек с месячным жалованьем, и к концу ужина я находился на грани нервного шока.
— Чудненько, — удовлетворенно заметила Джуди Трент, потягивая кофе. — Почему бы нам не подружиться?
— Почему бы тебе не прикончить кофе, чтобы мы могли улизнуть через черный ход и поехать ко мне на квартиру? — с чувством предложил я.
— А что такого особенного в твоей квартире? — холодно поинтересовалась она. — Кроме вполне подходящего для попытки соблазна местечка?
— Там мой дом, — сказал я. — Местечко, где выпивка мне яйца выеденного не стоит, в отличие от ресторана. Вдобавок там есть грандиознейшая стереосистема, какой ты никогда в жизни не слышала. Динамики в стенах, наушники, микшеры, и..
–..и наверняка огромнейшая во всем Пайн-Сити лежанка, будь я проклята, — договорила она.
— И огромнейшая во всем Пайн-Сити лежанка, — подтвердил я. — Ну, и прочие прелести, например, живописный вид на жилой дом через улицу.
— Заметано! — задохнулась она от восторга. — Я просто балдею от живописных видов. Пошли!
Мы приехали ко мне на квартиру около десяти. Я усадил Джуди Трент на безразмерный диван, быстренько налил пару стаканов и включил стерео — приглушенные струнные с навевающей грусть гитарой. Когда из настенных динамиков льется такая музыка, вдоль позвоночника легонько бегут мурашки. Во всяком случае, у меня. Оставалось лишь мысленно суеверно скрестить пальцы, загадав, чтобы моя кудрявая спутница ощутила то же самое.