Стёртая
Шрифт:
Может, сегодня будет интереснее.
Я выхожу за ней из комнаты, и мы отправляемся в обход.
Миссис Али рассказывает и показывает: вот – корпус английского языка, вот – библиотека, сельскохозяйственный центр. Математический класс, спортивные площадки и посевные участки для высаживания весной новых сортов. Древние кирпичные постройки соседствуют с относительно недавними, разбросанными на большой территории, с полянками и лабиринтом пересекающихся дорожек.
– Не беспокойся, если не сразу сможешь ориентироваться, поначалу все теряются.
Нет. Я не заблужусь. Карта надежно отпечаталась у меня в голове, наложилась решеткой тропинок и зданий. Но я только улыбаюсь своему гиду.
От дальней стороны школьного участка миссис Али ведет меня к административному зданию – через другие строения, мимо классов с учениками, к главному офису, заставленному письменными столами и шкафами, компьютерами и звонящими телефонами. Работают здесь человек шесть-семь, и вид у всех загнанный.
– Это Кайла Дэвис – на оформление, – сообщает всем миссис Али. Через несколько секунд из-за стены каталожных шкафов появляется высокий неулыбчивый мужчина в очках с толстыми стеклами.
– Сюда, – говорит он, и мы следуем за ним через еще одну дверь.
Оформление? Я вопросительно смотрю на миссис Али.
– Просто получишь карточку-идентификатор, – объясняет она.
Не все, однако, так просто. Сначала мои пальцы один за другим прижимают к небольшому экрану – для помещения отпечатков в цифровое хранилище данных. Потом голову крепко сжимают, и в правый глаз направляют яркий луч света – сканируют сетчатку. Моргать нельзя, и к концу процедуры на глазах выступают слезы. Задержавшийся на сетчатке призрачный послеобраз напоминает крону дерева – черное на белой стене, белое на темном полу, – потом постепенно исчезает. Фотография наконец готова. Мужчина присаживается к компьютеру, и через пару секунд машина выдает пластиковую карточку.
– Вы должны носить это постоянно. – Он просовывает ее в держатель и вешает мне на шею.
Поднимаю, смотрю. Под фотографией – мои имя и фамилия. После них красная буква «З». На губах неуверенная улыбка, вытащить которую из меня миссис Али смогла перед самой вспышкой.
– Ну вот. Теперь ты официально считаешься ученицей школы лорда Уильямса, – говорит она таким тоном, словно это какое-то достижение или сделанный мною осознанный выбор. – А теперь нам нужно вернуться в Отделение.
На этот раз мы выходим из административного здания через переднюю дверь. У входа большой каменный монумент, окруженный розовыми кустами. На постаменте выбита дата – 2048. Шесть лет назад.
– Что это? – спрашиваю я.
– Памятник. Погибшим учащимся.
Меня как будто влечет к нему. Подхожу ближе. Миссис Али тянется за мной.
На камне – перечень имен с указанием возраста. Первым значится Роберт Армстронг, 15 лет, последней – Элейн Уайзнер, 16 лет. Всего в списке имен тридцать. И все примерно моего возраста.
– Что с ними случилось?
– Они ехали классом на экскурсию в Британский музей в Лондоне, когда последовала атака АПТ. Они не были целью нападения, просто отклонились от маршрута, и автобус попал под обстрел. Выжили немногие.
Я смотрю на нее непонимающе.
– АПТ?
– Антиправительственные террористы. – Миссис Али кривит губы, как будто попробовала что-то горькое. – Идем, – говорит она.
Я иду за ней по дорожке, машинально переставляя ноги, а в голове сменяющие одна другую картины: зажатый в лондонском трафике автобус, взрывы, пламя. Крики, окровавленные руки стучат в окно… последний взрыв… И тишина.
Каменный мемориал, тернистые розы, список имен.
Миссис Али оставляет меня на стуле возле офиса.
– Подожди здесь, пока она позовет, – говорит ассистент преподавателя и исчезает за поворотом коридора.
На двери табличка – «Доктор Уинстон, педагог-психолог». Вскоре дверь открывается; из кабинета выходит ученик.
– Следующий! – доносится из комнаты женский голос.
Кому это она? Мне? Никого больше поблизости нет.
– Следующий! – повторяет тот же голос, но теперь громче. Я поднимаюсь со стула, неуверенно заглядываю в офис.
– Привет! Кайла Дэвис? Не стесняйся, входи.
Женщина улыбается. Или нет? Накрашенные ярко-красной помадой губы похожи на повернутый вверх полумесяц. Косметики на лице столько, что если она улыбнется по-настоящему, оно может треснуть.
– Вижу, идентификационную карточку ты уже получила. Хорошо. Посмотри, там, у двери прибор. Когда входишь, нужно провести по нему карточкой, и прибор скажет, кто ты.
Я оборачиваюсь: на стене у двери небольшая коробочка со слотом. Смотрю на свою карточку. Беру ее в руку и перевожу взгляд на женщину.
– Можешь не снимать. Просто поднеси лицевой стороной к слоту.
Я следую указанию, и прибор пищит.
– Молодец. Садись. Вот так ты и будешь теперь делать при входе и выходе. Таким образом мы знаем, где находится каждый ученик. – Снова улыбка.
Я опускаюсь на краешек стула перед ее столом.
– А теперь слушай. Я объясню, чем тебе предстоит заняться до конца дня.
Она говорит, что я должна пройти тесты, чтобы решить, в какие классы меня определить: общие, специализированные для начинающих и другие. И тогда завтра утром я получу расписание с предписанными занятиями.
– Вопросы есть? – спрашивает доктор Уинстон, уже закрывая папки на экране компьютера.
– Да, один.
– О? – Она выжидающе смотрит на меня.
– Можно мне в класс искусств? Я уже хорошо рисую. И медсестра говорит, что мне нужно…
Я умолкаю. Доктор Уинстон бросает нетерпеливый взгляд на часы. До меня ей нет никакого дела.
– Вот что я сделаю: положу записку в твой файл. – Она опять улыбается и пробегает пальцами по клавишам. – Вот: «Кайла интересуется искусством». Все так? А теперь поспеши вниз, на ланч, и будь хорошей девочкой.