СТЁРТЫЕ
Шрифт:
– И чё сделаете?
– Пожурим! – засмеялся Горян. – Но будь осторожнее, хуже, если искун окажется провокатором.
– Это как?
– Ну, такой тип подходит познакомиться, то да се, если видит интерес, подбивает уже тебя познакомиться с кем-то, и тут же оп, и заявляет о твоем правонарушении. Тебя в расход, а он за новыми жертвами. Для них это – забава. А мы называем их “почти убийцами”.
– Жесть какая-то!
– Не! Жесть, это когда таких провокаторов наши вербуют.
– Зачем? – Яха аж задохнулся от удивления. Оказывается, он очень многого
– Ну, план же нам надо выполнять.
У Яхи отпала челюсть, а Горян пожал плечами, то ли соглашаясь, то ли безразлично подтверждая факт.
– Каждому свое, друже. Ты вот по утрам бегаешь. Значит, ты – их потенциальная жертва. И соответственно, наша. В общем, я предупредил.
– Но ты же отмажешь, если что?
– Если получится. Никаких гарантий. Система, брат, на то и система.
– Тоже мне друг, – скривился Яха.
– Да просто не попадайся на провокацию. Вечеринка сегодня в силе?
Яха задумчиво кивнул.
– Лады. Пока.
Экран потемнел, и Яха увидел в нем свое отражение. Высокий, стройный, подтянутый, с копной вьющихся волос, правильными чертами лица, и хмурым взглядом, в котором плескались зачатки разочарования.
***
Яхе нравилось чувствовать, как тонкие струны воды “ломаются” о его кожу, будоража нервные окончания. Уходила навязчивая тревога, отступали волнение и страх. Яха чередовал напор и температуру воды. Холодная остужала накал мыслей, горячая согревала и расслабляла.
Полчаса, и мир снова виделся Яхе большим и просторным, захотелось есть. Но в пищевом принтере осталось заправки лишь на йогурт. Яха достал банку, наполненную пищевыми табами, выбрал синюю и забросил в рот. Поморщился: вкус креветок был так себе.
Один из мониторов пискнул, сообщая, что на связи мама. Яха одобрил резким движением руки, и появилась женщина неопределенного возраста с ярко красными волосами.
– Сын, ты помнишь, что у тебя скоро перезагрузка? – вместо приветствия начала она, рассматривая свои ногти.
– Конечно, мам.
– Вот и хорошо. А то я волнуюсь.
Яха усмехнулся – ничто не указывало на ее волнение. Никогда. Впрочем, он уже привык. Свою мать Яха никогда не видел вживую, только с экрана монитора или благодаря проекции присутствия.
Мать подняла на него глаза:
– Хорошо. Целую.
И исчезла с экрана.
Яха вздохнул. Перезагрузка была обязательной для всех. Как только человек начинал работать, не важно окончил он при этом школьную программу или получил специальность, достаточно было подать заявку на трудовую деятельность. Перезагрузка чипа длилась ровно сутки, быстрее никак, а всё из-за из-за бюрократических проволочек, которые почему-то не вымирали, а крепко держали под уздцы рвущийся вперед прогресс.
Целые сутки быть в подвешенном состоянии, быть и не быть одновременно. Яха непроизвольно коснулся места за ухом, куда обычно вживлялся чип, который отслеживал его развитие, гарантировал безопасность и возможность “перемещения” в пространстве. Но дважды в жизни человека чип должен был перезагружаться: второй раз при прекращении трудовой деятельности.
Сам процесс перезагрузки проходил безболезненно и незаметно, но Яха побаивался этого “состояния несуществования”, как называл его Горян. А тут еще и случай с незнакомцем на улице. Как-то всё не вовремя и очень подозрительно…
Яха снова коснулся холмика за ухом. Где-то внутри его тела скрывалось то, что позволяло ему быть собой, быть человеком, быть личностью, и самое главное – открывало перед ним весь мир, раздвигало границы, давая возможность побывать там, куда бы он никогда бы не попал, живи на полвека раньше. Нет, конечно, самолетом, поездом, на машине было бы можно…
Яха улыбнулся своим мыслям, но ведь нужны были бы деньги, которых так часто не хватает на путешествия. А может, не нашлось бы смелости, потому что страх был ведущим антимотиватором всех предыдущих поколений. Но, вероятнее всего, попросту не было бы времени, ведь следовало бы зарабатывать, чтобы обеспечить себя, свою семью, заботиться о стареющих родителях. Так что вряд ли опасные путешествия попали бы в список важных и необходимых дел. Нет, Яха не смог бы жить в прошлом веке.
***
Музыка гремела с такой силой, что у Яхи закладывало уши. Для своей вечеринки он специально выбрал такое место, где одни могли потанцевать, а другие отвести душу за барной стойкой. Яха не сразу ее заметил, невысокая, стройненькая брюнетка ритмично двигалась в такт мелодии и призывно смотрела на него. У девушки был необычный разрез глаз, внешние уголки слегка подняты, как у кошки, веки полуприкрыты. Яха подошел и приобнял ее за талию, повторяя за ней движения. Она прижалась к нему плотнее, подняла руки и коснулась горячими ладонями его шеи. Так они и танцевали какое-то время, а потом Яху накрыло желание, он резко прижал ее к себе, но она вдруг исчезла.
Так его еще никто не обламывал. И ведь ничего не сделаешь, исчезла и всё. Любой может переключиться или просто вернуться домой, на свой диван. И если не успел узнать личный индикатор для дальнейшего общения, то пиши пропало.
Расстроенный Яха побрел к своему столику.
– Чего такой хмурый? – удивился Горян, потягивая искрящийся в бокале напиток.
– Девчонка обнадежила и исчезла, – махнул рукой Яха.
– Забей, друг, выбор большой. А что у тебя с Марго?
– Ничего. Друзья мы.
– А! Ну, тогда, вон, подруга твоя идет, – кивнул Горян в толпу танцующих, из которой плавно, словно лайнер, рассекая волны, появилась Марго.
У Марго были широкие и слишком круглые глаза, высокие скулы, брови вразлет. Всё в ней было как-то уж очень ярко, броско, но при этом почему-то не гармонично.
– Привет! – поздоровались Марго. – Слышали новость?
– Какую?
– Люсьен гакнули, – полушепотом поведала девушка последние сплетни, будто это большая тайна.
– Как это? – не понял Яха.