Стерва на договоре
Шрифт:
— Я с ней поговорю, — предложила я.
— Попробуйте. Но имейте в виду: либо она едет в эту командировку, либо я ее увольняю. Причем немедленно.
— А в Турцию поеду я?
— Стелла Андреевна! На кого еще в этой конторе я могу положиться?
— Думаю, на большинство сотрудников, — вздохнула я, поднимаясь с кресла. — На всякий случай, когда нужно ехать? И на какой срок?
— Завтра. На пять дней. Там предполагается большой контракт с пятизвездным отелем. Нужно все посмотреть, обсудить и так далее… Ну, вы же прекрасно знаете специфику.
Специфику
Я вернулась в свой кабинет и попросила секретаршу вызвать ко мне Ксению. Не хотелось идти в общий зал менеджеров и устраивать выволочку подчиненной на глазах у всех. Особой любовью в коллективе я не пользовалась, меня уважали, но — не любили. Наверняка и кличку какую-нибудь давно уже дали, типа «наша мымра», как в классической, советской еще комедии. Хотя, видит Бог, на мымру я никак не тянула.
Не тянула я и на ту красотку, которая появилась передо мной через несколько минут. Ксения вполне могла работать фотомоделью, в крайнем случае рекламировать по телевидению шампунь, зубную пасту или интимные дамские штучки. Пышные кудри до лопаток, эталонная фигура, белозубая улыбка… Впрочем, сейчас она не улыбалась: идеально выщипанные брови были сведены по принципу «я такая грозная»…
— Что происходит, Ксения? — осведомилась я, начисто проигнорировав ее мимические упражнения. — Почему вы отказываетесь ехать в командировку?
— На Пасху в языческую страну?!! — страшно изумилась она.
— Вы работаете в туристическом агентстве или в христианской миссии?
— Я православная! — заявила Ксения, усаживаясь напротив меня и закидывая одну безупречно длинную ногу на другую.
— Рада за вас. В наше время молодые люди редко задумываются о своей конфессиональной принадлежности.
— Чего? — растерялась моя собеседница.
Модельная красотка на секунду уступила место смазливой девице из Талдомского, кажется, района Подмосковья. Даже носом шмыгнула, как в недавнем босоногом детстве. Да, можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки не выведешь. Не мной первой подмечено, кстати.
— Попытайтесь понять ситуацию. Вы можете отказаться от командировки только по очень уважительной причине. Церковные праздники таковой не являются.
— А если я не поеду?
— Тогда придется писать заявление об уходе. Это — в лучшем случае.
— А в худшем.
— А в худшем вас уволят за нарушение трудовой дисциплины. Вот вам три варианта, выбирайте.
— Три?
— Именно, — кивнула я. — Командировка, заявление по собственному желанию или увольнение.
— Но Стелла Андреевна, я не могу ехать!
— Почему?
— Ну-у, потому… потому что мой жених… Мы хотели…
— Ксения, желание вашего жениха — его личное дело. Даже если бы он был вашим мужем…
— Если я уеду, он на мне не женится! — выпалила Ксения.
«И всюду страсти роковые, и от судеб спасенья нет…»
— А если вы не поедете, вас уволят, — сообщила я будничным тоном.
Ксения разрыдалась. С ее стороны это была тактическая ошибка: ненавижу женские слезы. Сама никогда не плачу, и не понимаю, почему нужно рыдать, вместо того чтобы трезво оценить ситуацию и принять правильное решение. Теперь придется ждать, пока она успокоится. Или — не успокоится: судя по всему, плакать девушка решила долго и со вкусом.
Мое молчание она расценила по-своему и очень скоро сквозь рыдания начали пробиваться какие-то маловразумительные фразы:
— Конечно… если спать с шефом, то никто не уволит… можете ездить в дурацкие командировки сами… все равно тут никому не нужны… старая дева… бесчувственная… всех под себя подминаете… с шефом крутите… всем известно… строит из себя бизнес-леди… просто личная жизнь не удалась… с такой физией… точно стерва… Стерва Андреевна, правильно вас называют…
Конца этому не предвиделось, а терпение у меня не безразмерное. Я нажала кнопку селектора и велела секретарше готовить приказ об увольнении Ксении Дмитриевны Булыгиной за нарушение трудовой дисциплины. Правильно меня называют Стервой Андреевной, коллектив всегда прав. Вот и буду соответствовать заданному образу.
Ксению я отправила рыдать и собирать вещи в комнату менеджеров, а сама на минуту задержалась у зеркала в туалетной комнате. Физия? Естественно, физия. Обычное лицо женщины «за тридцать», нормальных размеров глаза, нормальная прическа: темно-каштановые волосы собраны в узел. Все, как говорится, «без особых примет», разве что глаза — зеленые, но на работе я обычно ношу очки. На конкурс красоты я и не собираюсь, а для повседневной жизни вполне годится.
Я бросила в зеркало еще один взгляд, пожала плечами и позвонила Мими по внутреннему телефону, минуя секретаршу.
— Михаил Михайлович, приказ об увольнении будет готов через несколько минут.
— По собственному? — неожиданно живо поинтересовался шеф.
— Нет. За несоответствие.
— Железная вы женщина, Стелла Андреевна, — вздохнул Мими.
Во вздохе, впрочем, чувствовалось явное облегчение. Еще бы: не он отдал приказ об экзекуции, не на его голову будут посылаться проклятия. Да и мужская часть нашего коллектива явно затаит на меня зуб за увольнение «мисс турагентство». Ничего, переживут. Пусть лучше о работе думают, а не о ножках и глазках.
— В каком смысле — железная?
Разговор явно стал принимать тот самый оборот, от которого я не собиралась приходить в восторг.
— Ну… решительная. Я думал уволить ее по собственному…
— Так увольняли бы, — с трудом сдерживая раздражение, отозвалась я. — Зачем было меня впутывать?
Ответа, разумеется, не последовало. Признавать свои ошибки или слабость Мими не любил.
— Значит, завтра улетаю, — круто сменила я тему разговора. — Есть какие-то конкретные указания?