Стервам слова не давали
Шрифт:
Так же, как и бокал коньяка, моё воображение здорово возбуждал вид женщины с длинной тонкой сигаретой, вставленной в красивый мундштук, но меня лично смущала длина этой сигареты в мундштуке, и я себе, по сравнению с этим аксессуаром, казалась карликом, поэтому от подобных маневров воздерживалась.
Сидела я так, сидела, думала, вспоминала, а ничего хорошего так и не вспомнила. Жизнь пронеслась как один миг, а что в ней было стоящего?.. В школе я была настоящим заморышем, которого все дразнили, но это в первом классе. Причин для оного было много, начиная с года обезьяны, в котором я родилась и заканчивая моей удивительно подходящей фамилией: Читаева. И самое забавное в этом то, что обезьянами по гороскопу в классе были практически все, а вот «Мартышкой»
Много чего было, но я помню один случай за который сейчас действительно становится стыдно: мы в младших классах ездили в санаторий, а так как фотоаппараты были тогда в диковинку и плёночные, то фотографий оказалось нещадно мало и деньги на их печать наша классная руководительница собирала с желающих приобрести кусочек истории. Прошла неделя, за ней другая, а потом на классном часу нам сообщили прискорбную весть о том, что плёнку, деньги, а вместе с этим и наши надежды на память о проведённых каникулах, бессовестно умыкнули из учительской сумочки в автобусе. И это мне показалось такой глупостью, мол, зачем кому-то наши фотографии, да ещё и не сделанные, что я не поверила, возмутилась (к сожалению была единственной), и спросила:
– А когда вы вернёте наши деньги?
Не знаю кто как, а я заказала полный набор и для меня, не работающей школьницы девяти лет, это были неплохие финансовые возможности. На мой вопрос учительница покраснела, но ничего не ответила, так как дальше пошло безразличное отвлекающее жужжание уже на другую тему и мой вопрос забылся. Правда, потом, учительница отвела меня в сторону и из своего кошелька достала нужную сумму, а я без зазрения совести взяла, ведь это моё! Правда, потом поняла, что деньги вернули только мне, но не расстроилась, просто не стала распространяться о «счастье», свалившемся на голову. Сейчас глупо полагать, что учительница действительно решила прикарманить наши копейки, но, зная их учительскую зарплату, да ещё немного накатив алкоголя, мои сомнения временно рассеиваются.
В шестнадцать лет я познакомилась с Эдиком, смазливым, стройным, хоть и чрезмерно худым задохликом. Внешность обманчива и на поверку он оказался натренированным и крепким, просто конституция такая. Для тех, кто не знает, конституция – это не только основной закон государства, но и особенности телосложения. Понапридумавают… будто слов им мало, а люди потом путаются. Так вот, быстренько забеременев, мы под шумок последнего звонка расписались и начали недолгую совместную жизнь. Сейчас я понимаю, что Эдик терпел меня слишком долго и его нервная система истощилась и пришла в упадок, но тогда мне казалось, что он во всём виноват, особенно в том, что не может обеспечить семью достойным существованием. Но когда Эдичка ушёл, я поняла, что жили мы не так уж и плохо, потому что стало ещё хуже. Дотянув последний оплаченный месяц на съёмной квартире, если так можно было назвать эту комнатушку, я вернулась в родные пенаты на радость маме. Она радовалась долго и, что важно, громко, поэтому, пока буря не утихнет, я оставила Андрюшку у добрейшей соседки Марь Иванны. И только после этого поселилась с ним на положенных по закону семнадцати метрах двухкомнатной квартиры, свергнув маман с уже обжитой после моего переезда жилплощади.
Радовало во всей этой ситуации лишь то, что я не додумалась бросить институт и старалась везде успеть, с моим-то запалом и характером, я бы потянула и больше, да больше никто не предлагал. На скромную стипендию, пенсию по утрате кормильца (условно я называла это пособие матерям-одиночкам именно так), которую мне назначили до конца обучения, и детское пособие, я и содержала нашу маленькую семью из двух человек. У мамы деньги не брала принципиально, демонстрируя свою независимость, пока не получила мокрой половой тряпкой по лицу со словами:
– Я тебе что, чужая?!
Больше не выпендривалась и жить мы стали намного лучше. Про Эдика слышала, будто он уехал в Москву, но особо не мечтала по этому поводу, не такой он человек, чтобы дважды в один и тот же комсомол вступать. Его родители тоже не волновались, как там их кровиночка, единственный внучок поживает, а я и не расстроилась. Нисколько. А когда пошла на работу поваром, всё вообще стало замечательно, так вот замечательно и до сих пор.
Взгрустнула, едва не всплакнула, губы поджала, а на часах уже половина одиннадцатого. Пока всё закрыла, добралась до дома, так и вовсе полночь. Андрей спал, видимо, нагулявшись, а я отправилась в царство Морфея вслед за ним, чтобы уже следующим утром, а пташка я ранняя поэтому и утро наступит очень скоро, отправиться на завоевание или, правильнее сказать, на осаду крепости по имени «Гоша», с последующим заключением его в надёжные оковы под названием «дружба». И направиться туда я собиралась не с пустыми руками.
Встав на заре, срочно выехала по месту работы, привела себя в полный боевой порядок: убрала полосы под непроницаемый колпак, тщательно вымыла руки и улыбнулась новому дню и это не блаж, а неизменный атрибут успешного повара. Только душевное спокойствие и равновесие помогает сосредоточиться и из просто вкусного блюда сделать шедевр кулинарного искусства.
Шедевр сегодня обещал быть острым и очень острым. Одно полюбившееся мне мексиканское блюдо, название которого я не могу вспомнить, а рецепт не могу забыть, придётся как нельзя кстати. Я буквально под пытками выведала его у повара из жаркой Мексики, споив его нашей водочкой да под солёный огурчик. Бедный мучачо не только английский язык забыл, но и родной, который я всё равно не знала, поэтому все секреты приготовления он выдавал мне исключительно в момент приведения себя в божеский вид под ледяным душем.
«– Выпусти меня, пожалуйста. – Кричал он, корчась под упругими струями воды.
– У тебя есть только два варианта выбраться отсюда живым. – Отвечала я ему.
– Что ты хочешь? – Плакал он, понимая, что живым действительно не выберется. Ничего не напоминает? Даю ассоциацию: Гоша, Гоша…
– Говори. – Крикнула я и он сказал. Сказал всё, даже то, что говорить не планировал, правда, потом удивлялся, как такая хрупкая и безобидная на вид русская, могла вытянуть из упрямого и сильного мексиканца то, что не могут вытянуть из него уже много лет подряд лучшие рестораны мира.
Рецепт оказался редким, с секретными ингредиентами, которые он же мне и поставляет по «старой дружбе» и это блюдо умеют готовить уже два человека в мире: он и я.
Заранее выяснив расписание «любимого» инспектора, приехала в офис, неся перед собой ароматное и горячее блюдо. Глупая официантская привычка нести всё перед собой, которая однажды стоила мне вкуснейших печенек на этот раз не принесла непоправимых последствий. Я всё донесла в целости и сохранности, без приглашения, минуя секретаршу, завалилась в кабинет, аккуратно поставила блюдо на рабочий стол, выгоняя опешивших посетителей, и, прикрыв попкой дверь, обворожительно улыбнулась.
– Я думал, что вы пошутили, Лариса. – Понуро вздохнул Гоша и уставился на источающее божественные ароматы, но пока ещё загадочное для него блюдо.
– По поводу?
– По поводу того, что найдёте меня.
– С чего бы мне шутить такими вещами? – Тут я прищурилась. – Или ты всё-таки не оплатил вчера мой счёт?
– Что ты, как я мог?! – Резко перешёл он на личности, хотя до этого пытался держать дистанцию. Видимо, уже свыкнувшись с той мыслью, что я не отстану. – Ты на меня так посмотрела, что я бы не осмелился.