Стервятники Техаса
Шрифт:
Казалось, этот мучительный путь, с его бесконечными зигзагами, перебежками, переползанием с места на место не закончится никогда. Ларами считал секунды – он боялся, как бы их не успели заметить, боялся и того, что ночь опустится раньше, чем они заберутся в хижину. Западный край гребня купался в золотом мареве, но чуть ниже уже показались голубые тени. Только когда они наконец добрались до хижины, и выяснлось, что у них ещё оставалось время, чтобы покончить со всем дотемна, он позволил себе перевести дух.
Двери хижины, так же как и ставни,
– Заходим! – Андерс одной рукой потянулся к дверной ручке, а другой нащупывал кольт в кобуре.
– Не спеши, – остановил его Ларами. – Я однажды уже сунул голову в петлю, когда пытался проникнуть сюда сегодня утром. Оставайтесь здесь. Я попробую обойти хижину кругом, погляжу, что там происходит с другой стороны. Не суйтесь туда, пока я вам не крикну.
И Ларами пополз. Он уже проделал половину пути, как вдруг услыхал, как чей-то голос внутри хижины произнёс:
– Никого нет, заходите!
И прежде чем он успел предупредить события словом или жестом, Андерс ответил:
– Понял, Бак! Мы заходим.
Распахнулась и тут же громко хлопнула дверь, лязгнул засов; раздался оглушительный вопль отчаяния. Ларами покрылся холодным потом. В хижине скрывался некто, и, умело подражая его голосу, он завлёк шерифа в дом. Догадка эта немедленно получила подтверждение, когда зазвучал другой голос, дребезжавший от ярости и возбуждения, который принадлежал Эли Гаррисону.
– Ну-с, а теперь мы вступим в переговоры, джентльмены! – вскричал банкир. – Дело в том, что ваш шериф угодил в нашу западню с горячими свинцовыми зубчиками! И если вы не хотите, чтобы от него остался кусок дымящейся шкуры, вы дадите нам возможность спокойно и безопасно расстаться с вами и с этим местом!
Глава девятая. Разоблачение
Прежде чем затих этот надменный голос, Ларами уже оказался рядом с другой дверью. Андерс никогда бы не согласился отпустить этих кровопийц в обмен на собственную жизнь. Но Ларами понимал ещё кое-что: теперь, когда Боб оказался у него в руках, Гаррисон мог обещать всё что угодно, но не дал бы шерифу ускользнуть от него живым.
По-видимому, к этому мнению успели прийти Долговязый Джоунс и горожане, поскольку в ту же секунду они с яростью навалились на входную дверь, но та даже не шелохнулась, и после первой их попытки стало ясно, что выбить её удастся разве что ударом кованого тарана. Зато задняя дверь хижины была сделана из обычных досок.
Выставив вперед здоровое плечо, Ларами с короткого разбега обрушил на эту дверь весь свой немалый вес. Доски с треском провалились внутрь, и он, спотыкаясь, влетел в дом.
Перед его глазами смуглым пятном мелькнул мексиканец, пятившийся вглубь главной комнаты. В следующий миг Бак растянулся на полу, и над головой его, бешено рассекая воздух, просвистел кинжал. Тут же пальцы Ларами прижали курок к рукояти «сорок пятого». Бревенчатые стены, казалось, содрогнулись сначала от выстрела, а затем от падения тела мексиканца.
Ларами ворвался в главную комнату. Эли Гаррисона, другого мексиканца и Марта Роли он застал в тот момент, когда они привязывали Боба Андерса к стулу…
Только лишь миг участники сцены оставались недвижимы. Затем в руках их полыхнули синие зарницы, затряслись стены комнаты, и горячий рой свинца отправился собирать свою добычу. Ларами едва не задохнулся от адской боли, вновь разорвавшей плечо. Боб Андерс приподнялся со стула, сделал два шага и повалился на пол, неловко перекатываясь к стене. Спустя секунду слабые лучи заходящего солнца уже не могли прорезать густые клубы дыма, разбухавшие в комнате.
Ларами отполз за печь. Здесь он перевернулся на бок и выхватил второй револьвер. Мексиканец с бешеным воем отпрянул в спальню, придерживая раздробленную левую руку. За ним пятился Март Роли. Револьвер в его руке не замолкал ни на секунду. Он спрятался за полуоткрытой дверью и стал выжидать. Но Гаррисон, который получил наиболее серьёзное ранение, уже не прислушивался к голосу рассудка. Подобно умалишённому, который не чует близости смертельной угрозы, он пошёл на врага в открытую.
Ларами поднялся ему навстречу. Обжигающее дыхание свинца опалило мочку уха. Следующая пуля Гаррисона ужалила его в бедро. Но его «сорок пятый» также говорил в такт шагов бандита, и наконец тот обмяк, словно бык, чувствующий, как стальной клинок неумолимо кромсает мякоть его тела. Гаррисон успел ещё раз спустить курок, едва не опалив лицо Бака вспышкой пороха, и тут же ответная пуля попала в сердце человека-оборотня, ставшего сущим проклятием Сан-Леона.
У Ларами в барабане оставался последний патрон. Другой револьвер опустел ещё раньше. Он прислонился спиной к стене рядом с дверью, за которой находился Март Роли.
– Выползай оттуда, Роли, – прохрипел он. – Гаррисона больше нет в живых. Тебе не на кого ставить.
Слышно было, как бандит смачно сплюнул.
– Хочешь, я скажу тебе, на что я ставлю, шелудивое отродье? – раздался его голос, искаженный ненавистью. – Я ставлю на твою смерть, ублюдок, но пока ты ещё жив, я хочу, чтобы ты знал, что ты не первый Ларами, которого я отправляю на тот свет. Вообще-то я думал, что ты меня узнаешь, несмотря на пышные бакенбарды и усы. Я – Ролинс! Припоминаешь меня, болван? Ну как же, тот самый Ролинс-убийца, который проделал дырку в твоем братце-конокраде Люке!
– Ролинс! – вскричал Ларами, холодея. – О да, я тебя хорошо помню!
– Да-да, Ролинс! Мне удалось быстро найти общий язык с твоим братцем. Он, знаешь ли, не отказывался от дармовой выпивки. А когда напился, выболтал мне всё: и насчёт логова в каньоне, и о том, как лучше проехать через пустыню… А потом я затеял с ним ссору. Люк почти не стоял на ногах, когда доставал револьвер, но мне пришлось его пришить, чтобы он не проболтался ещё раз! Жаль, что ты ничего не знал до этого дня, Ларами!