Стервятники звездных дорог
Шрифт:
К горлу подступил ледяной комок. Алекс бросил взгляд на показания датчиков, и сердце выдало барабанную дробь. Все показатели – и энергии, и рабочих газов – скатывались к нулю, словно скафандр получил пробоину. Ему на самом деле не хватало кислорода, а аккумуляторы действительно сели. Энергия покидала ремонтный скафандр так быстро, словно ее откачивали невидимым насосом...
Александр медленно обернулся. Угасающий луч прожектора мазнул по стенам, уходящим вдаль, и погас, лишившись последних сил. И все же, перед тем как на пилота обрушилась тьма, он успел увидеть зыбкий силуэт, метнувшийся
Пилот вскинул коробку с ремонтным комплектом и впился пальцами в пусковую рукоять, выворачивая ее до упора. Ослепительный язык плазмы длиной в руку вспыхнул в темноте коридора маленьким солнцем, на мгновение ослепив Алекса. Инструмент, предназначенный для сварки и резки крепчайших сплавов, в единый миг обратился в грозное оружие, способное взрезать любую плоть.
Когда перед пилотом вырос темный кокон, он сам шагнул вперед и взмахнул грозным оружием, пытаясь нанести удар первым. Пылающий луч рассек темноту и осветил мутную пелену кокона. Он оказался чуть выше пилота, и его поверхность непрерывно струилась, напоминая клочья черного тумана. Они расступились перед языком плазмы, пропуская его сквозь себя, и на мгновение открыли темное нутро, где плавал человеческий силуэт. Потом пылающее лезвие прошло сквозь черный туман, и кипящие клочья тумана вновь сомкнулись.
Алекс махнул ремкомплектом в сторону, пытаясь добраться до того, что скрывалось внутри кокона, но сгустившаяся темнота надвинулась на него и нанесла удар. Пилота отбросило назад, и он повалился на спину, словно большая металлическая черепаха. Скафандр заискрил, голубые огоньки забегали по его поверхности, и Алекс почувствовал запах дыма. Привод локтевого сустава заклинило, следом отключилось и питание ног. Алекс попытался оттолкнуться от пола, но скафандр забился в судорогах, царапая пол. Потом он отключился, превратившись в бесполезную груду железа, и Алекс очутился в ловушке.
Повернув голову, он взглянул сквозь помутневшее забрало и увидел, как на него опускается темный кокон. Он снова закричал – от отчаяния и страха, забился в железном плену скафандра, выворачивая руки из креплений. Осязаемая тьма опустилась на прозрачное забрало, и пилот захлебнулся криком. Стало трудно дышать, словно на грудь опустился орбитальный флаер, заставляя ребра прогибаться и трещать. Сердце, стиснутое невидимой рукой, дало сбой и затрепетало, пытаясь выскочить из груди. Алекс ощутил, как его тело погружается в ледяной холод. Казалось, что плоть растворяется в его дыхании. Липкие чужие пальцы ощупывают внутренности, тянутся к его сердцу, впитывая жизнь и отдавая ее черному кокону. Пилот застонал.
Вспышка оказалась такой яркой, что чуть не ослепила его. Кокон, нависший над прозрачным забралом скафандра, полыхнул синим огнем и отпрянул от упавшего пилота. Алекс жадно втянул воздух пополам с гарью и поднял голову.
Ему стало видно, как кокон бьется в объятиях синих молний. Они гуляли по его телу, рассекая клочья тумана, кромсая темную плоть, пронзая ее насквозь, как грозовую тучу. Алекс стиснул зубы, и тотчас пылающий кокон лопнул мыльным пузырем, разметав по коридору сноп голубых искр. И только тогда пилот отвел взгляд от забрала и откинулся на спину, пытаясь сдержать кашель.
Тяжелая махина скафандра вздрогнула, и он чуть не вскрикнул. Его приподняли, и перед забралом появилось искаженное лицо Амира, что-то кричавшего в лицо напарнику. Алекс ничего не слышал, но на всякий случай кивнул. Амир пропал, и пилот почувствовал, что его поднимают. Железную конструкцию приподняли над полом и поволокли спиной вперед. Застывшие ноги скафандра волочились по пласталевому полу, но Алекс и не замечал их. Все его внимание было приковано к жирному пятну пепла, что осталось на месте кокона. В его очертаниях пилоту почудилось обгорелое человеческое тело, и он отвернулся, давясь горьким комком, подступившим к горлу.
Сноп света, ударивший из-за спины, показался Алексу входом в мир иной. Он слабо булькнул, но тут же понял – это всего лишь открылись двери, ведущие в рубку управления. Его втащили внутрь волоком, как испорченное оборудование, и бросили на пол. Пилот с радостью увидел, что толстые двери рубки сошлись, отрезая его от темноты, царившей в коридоре. И только тогда он ощутил боль в прокушенной губе.
Шлем грубо сдернули с головы, сломав надломленные крепления. В лицо ударил яркий свет, и Алекс со стоном облегчения втянул чистый воздух. Над ним нависал Амир, сжимавший в руках энергетическую винтовку. Он был бледен, но его глаза пылали огнем.
– Сколько? – тихо спросил Алекс, и лицо напарника исказила злая гримаса.
– Пятеро, – ответил он, сразу догадавшись, о чем идет речь.
Пилот застонал, закрыл глаза и откинулся на спину. От всей команды «Эдема», что работали на палубах, осталось пять человек. Всего пять человек против целого улья ирранов, захвативших «Эдем».
Сектор: Федерация, Сегмент Виктория.
Координаты: Система Виктория.
Колония Виктория, столица Федерации.
Он солгал патрульному. Легко и непринужденно, не задумываясь, – словно готовился к этому весь день. Ложь сошла с его языка сама по себе, как давно отрепетированная шутка. Но удивительнее всего было то, что Нейману стало немного не по себе, как будто он сделал нечто гадкое. Чувство вины – вещь омерзительная: склизкое, противное, как кусок блевотины, застрявший в горле. Грегор подумал, что надо было сказать Дону правду – войти в посольство тем путем, каким он вышел, нельзя. Быть может, тогда у него во рту не стоял бы этот кисловатый привкус лжи. Но в любом случае уже слишком поздно беспокоиться об этом. Лучше сосредоточиться на делах – войти в дамбарское посольство сложнее, чем выйти. Грегор Нейман прекрасно это понимал.
В тот раз он вышел из главного входа, окровавленный и обезумевший, не сознавая, где находится и что делает. Он превратился в хищное животное, уничтожавшее все живое на своем пути. Это был хороший выход – в дыму и пламени, на глазах у отряда быстрого реагирования и оцепеневших дамбарских послов. Они-то знали, на что способен их токсин, и не предполагали, что кто-то выживет. И уж совсем не ожидали, что человек, уцелевший в бойне, вернется под крыло своего ведомства и сможет рассказать о том, что на самом деле творилось внутри посольства.