Стешка
Шрифт:
Я стоял, слившись со стеной молчал. Сейчас нарушить этот хрупкий мир было бы скотством, и я просто ждал.
– Я не вернулась мама. – Неожиданно сказала Стеша, поднимая глаза. – Я наоборот, попрощаться.
И вновь тишина, такая глубокая и вязкая, что захотелось на воздух.
– Хорошо. Посидишь со мной? – Спросила мать Стеши и после кивка, отступила приглашая ее внутрь.
– Мам, это мой муж - Максим. – Не спеша заходить, сказала Стеша, отцепляя меня от стены, к которой я можно сказать уже привык, выставляя
Через несколько минут мы уже сидели на косой, крохотной кухоньке и ждали чай в стареньких сколотых кружках.
– Вы простите меня, сахар закончился. – Стыдливо призналась она, и я едва не фыркнул. Нет тут сахара уже тысячу лет, и покупка оного даже не планировалась.
– Совсем нечего на стол поставить.
– Стеш, где тут магазин? – Спросил я, и после удивленного взгляда жены пояснил. – Это мы, в конце концов, гости, еще и незваные. Я пойму куплю чего-нибудь, а вы поболтайте.
Не дожидаясь ответа, поднялся, чмокнул жену в макушку и вышел.
Им нужно время.
Глава 34
Это было до дрожи странно. Словно я вернулась в прошлое, с которым уже успела проститься, заколачивая его как можно крепче в самых темных уголках своей памяти. Но все было так, как было и сейчас мама, аккуратно и опасливо сжимала мои пальцы, рассматривая лицо с какой-то робкой, но искренней улыбкой.
– Ты стала такой красивой. – Тихо говорила она, будто нас могли услышать, но было ясно – у нее просто сел голос от волнения. – Такой взрослой. Прости меня, доченька. Я столько натворила.
Ответить я не могла, пытаясь сглотнуть ком вставший в горле.
– А у тебя красивый муж. – С теплотой сказала она. – Заботливый? – Я кивнула. – Хорошо. Хорошо наверно, что постарше. За такими как за каменной стеной. Стеш, а у вас по любви все? – Неожиданно всполошилась она.
Я не смогла сдержать улыбки и сквозь стоявшие в глазах слезы ответила:
– Ну конечно по любви! Он замечательный.
– Это хорошо. Куда уезжаете? - Я слышала, как дрожал ее голос, и как тяжело было спросить это вслух, но она смогла.
– Скорее всего в Италию. Во Флоренцию. Но Максим сказал, что сначала в путешествие съездим, мир посмотрим, а потом осядем, когда устанем. Вот. Как твои дела, мама?
Произносить это словно спустя столько лет было тяжело. Я будто ворочала груз, который едва ли мне по плечу.
– Как видишь.
– Как Олег?
– Умер, Стеш. Два года назад. И Коля почти сразу. Скололся. Только я их не хоронила даже, еще за полгода до этого вытолкала всех прочь. Сами по себе жили, иногда только попрошайничать приходили и только. А потом вот. Одна я, Стешенька. Хотелось верить, что ты приедешь когда-нибудь, я ждала.
Она не ругала, не обвиняла, просто робко улыбалась, не прекращая меня разглядывать.
– Не знала, как тебя найти, но ждала, доченька. Я рада, что у тебя все хорошо. Ты поешь еще?
– Вот, только недавно начала. – Замялась я, понимая, что голос «вернулся» только после появления Максима в моей жизни.
– Споешь? Что-нибудь душевное.
– «Хорошо, что ты пришел»? – Мама улыбнулась чуть шире, будто я уловила ее мысли и поймала мои пальцы, легонько их сжав, а я прикрыла глаза и запела:
– Встанет солнце, день начне-е-ется. Садик мой опять расцвел. Все вернется, все вернется. Хорошо, что ты пришел…
На последнем припеве грудь сжало спазмом от осознания того, как крепко я влюбилась в Максима. Это мужчина изменил всю мою жизнь, словно сказочный принц. И пусть мой принц любит материться и время от времени курит, но теплые руки, прижимающие к себе, лучшее место и время которое у меня было. Он только вышел, а я уже безумно соскучилась, и иррационально готова зарыдать от досады, если сейчас открою глаза, а его все еще нет.
Но, слава богу, стоило мне поднять веки, как я встретилась с тягучим карим взглядом моего желанного мужчины, обещающего мне, наконец, воплотить брачную ночь, которая все откладывалась и откладывалась. Максим стоял в коридоре и смотрел на меня так тяжело, так полно, что в груди заметалось сердце, угрожая выбить последние крохи сознания. Он смотрел на мои губы, поедая их взглядом, сминая меня под весом своей ауры, словно доказывая, что я его, и мне не стоит бояться ничего, пока Макс рядом.
Стоило закончить петь, как улыбка сама собой появилась на лице и, обезоруживая мужа, выстрелила прямо в его голову, от чего он будто бы пошатнулся.
– Я тут к чаю купил. – Тихонько сказал он и мама, вздрогнула, не увидев его в пороге.
– Проходите, проходите! Не стойте в пороге! – Она поднялась на ноги, и мимолетно клюнула меня губами в макушку, ровно как в детстве, и посмешила ставить чайник на газовую плиту.
Я скучала по ней. Сейчас она как никогда была похожа на ту мою маму, ту родную, что укладывала в постель, целовала перед сном, кормила сытным завтраком. Только ржавый налет вины душил ее, не позволяя коснутся меня, приобнять, вынуждая душить желание. Не сказала бы, что я тоже была к этому готова, все же нам нужно время…
Мы домой мы поехали, только когда солнце уже окрасило горизонт ярко алыми красками, завершая свой круг. В пороге мама долго не могла найти слов и просто робко улыбалась, смотря на меня большими зелеными глазами.
– Лети, моя птичка. – Наконец, выдохнула она мне в ухо, крепко обняв за плечи. – Лети, девочка и ничего не бойся.
Быстрый взгляд на Максима и легкий поцелуй в висок.
Я смотрела на окно, в котором стояла женщина и до последнего махала рукой, даже когда села в автомобиль. Стоило родному дому скрыться с глаз, я поймала ладонь мужа и сжала пальцы.