Стезёю вечного Заката
Шрифт:
Капитан «Хинтафа» получше пригляделся к надвигающимся на них силам противника. Флот (по крайней мере, уже видимая его часть) насчитывал свыше семи десятков боевых единиц. Среди атакующих ночных судов были несколько гигантов с тремя мачтами, выглядевших гораздо крупнее и мощнее любого корабля Особой королевской флотилии. Аркиранцы ещё не начали строить трёхмачтовые красавцы-фрегаты, которыми пока мог похвастаться только флот империи Риаджанг. Но их боевые бриги и шустрые маневренные тендеры с приметными косыми парусами действовали весьма эффективно и были грозными противниками для любых вражеских кораблей. Увы, внезапность нападения ночного флота свела на нет многие их преимущества.
Похоже,
И вот уже две флотилии, летящие по волнам навстречу одна другой, сошлись совсем близко. Без всяких магических рамок стали различимы искажённые жаждой битвы лица воинов, их блестящие глаза, заранее высматривающие себе первую жертву. На аркиранских бригах и тендерах по-прежнему звенели гонги, возвещая начинающийся бой. Им вторили гулкие барабаны с кораблей Второго континента, выдающие грозный ритм неотвратимой атаки.
Корабли начали маневрировать, стремясь занять более выгодные позиции. Противники стали осыпали друг друга стрелами и контрастными выплесками магических сил. Атакующие маги Дня пытались лучами света поджечь вражеские корабли, ночные же стремились срубить мачты клинками тьмы, пробить борта таранными ударами тёмных сил. Сдерживающие маги обеих сторон прикрывали свои суда и воинов. Но свет Дня был всё слабее…
Аркиранцы видели, что им навязывают самую невыгодную схему сражения: растянувшиеся широким полукольцом тёмные суда сжимали их, не давали пространства для манёвра. Флот Ночи умело пользовался численным преимуществом: почти каждому аркиранскому судну пришлось вступить в бой против двух, а то и трёх кораблей противника. Но слишком уж неожиданной была атака чужого флота, чтобы Особая королевская флотилия Аркираниса успела выстроить одну из отработанных и выверенных схем морского сражения. Оставалось стоять до конца в этой толчее, где густой дым от горящих кораблей уже повсеместно застилал глаза воинам и магам. Траурной какофонией летели над окрасившимися кровью волнами крики боли и ярости, лязг стали и рёв пламени. И печально-торжественно погружались в бурлящую воду увенчанные языками жаркого огня аркиранские корабли, унося с собою тела сроднившихся с ними моряков.
«Хинтаф» зажали с обоих бортов два чёрнопарусных гиганта с оскаленными пастями неведомых мифических тварей на носовых фигурах. Фальшборт дырявили абордажные крючья, корабли сходились всё ближе. Маги Ночи развернули огромные полотна тьмы, в которых вязли все яркие лучи семи атакующих магов, состоящих в команде флагмана. И сквозь эту завесу на палубу аркиранского брига посыпались коренастые рыжеволосые и рыжебородые воины в красно-синих доспехах. Если бы капитан «Хинтафа» знал что-либо про народы Зловонных земель, он узнал бы в этих ратниках подданных покойного Гасителя Фьюльхшела — правителя Северных пределов Второго континента и Огненной гряды. Но он не знал этого, как не ведал и того, что после смерти Фьюльхшела его земли отошли под власть человека, именовавшегося просто жрецом, и именно по его приказу этот флот явился сюда.
Но аркиранский капитан знал лишь, что вот-вот погибнет его команда, корабль, да и вся флотилия. И он уже никак не может этого изменить. Остаётся только забрать с собою на дно как можно больше врагов. Капитан покрепче сжал рукоять широкой морской сабли, украшенной золотым офицерским вензелем, которого касались пальцы самого Короля-Падишаха в тот день, когда монарх вместе с этим клинком вверил ему флагман своей Особой флотилии. И ринулся в бой, на бегу снося голову одному из «красно-синих», неудачно замахнувшемуся на него секирой.
Душу в последние минуты жизни согревало только одно: капитан знал, что маг-прорицатель успел воспользоваться «Памятью воды» и передать шифрованное секретными магическими кодами послание, которое обязательно получат на родине. А значит, скоро в Моле будут знать, что грядёт вторжение.
Ильната вновь обернулась. Уже в третий раз. Величественные стены, башни и шпили Восточного Храма Великого Дня медленно удалялись, кутаясь в лёгкую дымку утреннего тумана. Словно уходил в прошлое последний островок спокойствия и домашнего тепла…
Аламела, чувствуя настроение хозяйки, шла медленно, понуро опустив голову. А всадница, легко поглаживая пальцами её мягкую гриву, думала о своём поступке и предстоящих странствиях.
С тяжёлым сердцем отправилась девушка в этот путь, покинув родных. Мать плакала, отец сжимал зубы и отмалчивался, понимая, что Ильната вправе так поступить. А может быть — и должна. Но сколь же тяжело было родителям, недавно потерявшим одну дочь, отпускать в опасное путешествие и вторую.
— Пусть сокровенные силы Дня хранят тебя в дороге! — сказала напоследок мать, проводив Ильнату до ворот. — Верь в них, поскольку больше, похоже, теперь не во что верить…
Сама юная Просветлённая осознавала, что ей это путешествие просто необходимо, чтобы не потерять себя, не пасть очередной сломленной тростинкой под хлёсткой плетью судьбы. Жизнь, казавшаяся с детства прямой и ясной дорогой, вдруг сделала крутой поворот и начала петлять кочковатой тропой. И легко ступавшая по ней служительница Великого Дня внезапно споткнулась о камни жестокости, непредсказуемости и злобы. Камни, разбросанные до противного «чистыми» руками грязных людей, рядящихся в белые одежды… И разумом девушки завладела одна мысль: чтобы выжить в таком мире, нужно вовремя познать его искажённые законы и приготовиться защищаться от любых нападений, стать сильнее, быстрее и хитрее всех, кто может возжелать причинить вред!
Возможно, это слишком резкая жизненная установка, но как же быть иначе? Ильната грустно улыбнулась, вспомнив светившиеся жизнелюбием небесно-голубые глаза сестры. Сальнира была воплощением чистоты и невинности, но жёсткие правила игры, навязанные циничными людьми, привели её к гибели. Она, увы, не справилась, не сумела вовремя разглядеть опасность. Ильната не хотела повторить судьбу сестры. И потому поклялась отомстить за неё!
Такие решения не проходят даром, они способны изменить человека, саму его суть, хотя он может этого не осознавать…
Просветлённая в последний раз оглянулась на далёкие уже стены Храма и сказала себе больше этого не делать. Нужно уметь обуздать непрошенные чувства и переживания, когда это требуется, чтобы оставить разум спокойным и готовым к принятию важных решений.
Решившись на это путешествие, Ильната прибегла к серьёзному обману, преодолев моральный запрет. Пользуясь временным отсутствием Владыки Танрижа (и не желая впутывать в это столь радушного хозяина), девушка тайком проникла в его молельные палаты и похитила лист особой бумаги с привешенной к нему малой навесной печатью Конклава. Просветлённая знала, что у главы каждого Храма есть некоторое количество таких заготовок, чтобы он имел возможность выдавать особо важные документы, не дожидаясь одного из нечастых съездов всех Владык.