Стигма ворона 3
Шрифт:
Разгораясь все ярче, огонь между тем уже обвил руку девушки до плеча, разлился по телу, раздул закружившим ветром юбку белого платья. Золотые волосы, забранные в слабую косу, заплескали у девушки за спиной, наполняясь светом и превращаясь в яростные языки ослепительного голубого пламени. Незрячие глаза стали синими — просто синими, без радужки и белка, как если бы глазницы наполнились раскаленным металлом, только не красного, а синего цвета.
Айя застыла, широко распахнув глаза и вытянув руки вперед, точно хотела что-то разглядеть кончиками своих
— Айя!.. — закричал Син, перекрикивая свист ветра.
Он забился, как дикий зверек, пытаясь вывернуться из цепкой хватки Червя.
— Угомонись! — рявкнул на него Эш, не оборачиваясь. — Сейчас все должно закончиться.
— Она умрет! — расплакался мальчик.
— Я не позволю. Но сейчас мы можем только ждать!..
— Черная спина… — проговорила вдруг Айя. — Черная спина и красные руки. Может ли сердце остаться чистым, когда у тебя такая спина, и такие руки?..
На лбу у девушки медленно проступала стигма. Она свивалась в кольца, обрастая причудливым орнаментом, и эти кольца, перекрывая друг друга, образовали что-то наподобие двух соединенных друг с другом звеньев цепи.
У Эша сжались руки в кулаки.
Ну давай, давай уже! Заканчивая свое дело, дух!..
— Кровь на белом снегу кажется еще ярче, — прошептала Айя. — Сколько крови, Эш… Сколько крови будет зимой! Летом кровавый снег соберется в реки… Они уже убивали тебя, Эш. Они захотят убить тебя снова. Прошлое и будущее переплетено и завязано в узел. Я не вижу, откуда тянется нить…
Внезапно пламя угасло и ветер стих.
Ноги Айи подкосились. Она бы упала, если бы Эш не подхватил ее.
Девушка обессиленно вздохнула. Ее глаза закрылись, сияние стигм угасло и стало едва заметным.
А через мгновение она уже спала.
— Сестра!.. — крикнул Син, вырвавшись, наконец, из рук невозмутимого Червя.
— Она жива, успокойся, — сказал ему Эш, прижимая Айю к груди. — Просто из-за духа слишком устала и уснула. Такое бывает.
— И что теперь делать? — шмыгнул носом Син.
— Пока — ничего. Просто дадим Айе отдохнуть. Откроешь мне дверь в коридор? Надо ее в спальню отнести.
Когда Эш вернулся к очагу, посуду с пола уже собрали, и Дарий, вооружившись большой ложкой, раскладывал еду.
— Как там она?.. — спросил Шаккан.
— Нормально, — отозвался Эш, усаживаясь за стол. — Я вот только не пойму… Как он смог выбраться? Получается, дух мог выйти из ящика когда угодно? Но тогда почему раньше не вышел?
«Это же время, Эш. Время! — неожиданно подал голос ворон внутри него. — Он знал, чего ждет. И кого он ждет.»
— Да, как-то очень неожиданно получилось, — кивнул Дарий.
— Все духи по своей природе одинаковы. Значит, на них должны распространяться общие правила и действовать одни законы. Но почему-то одних духов этот металл полностью парализует, а другие проходят прямо сквозь него в нового носителя. Как так-то?
— А кстати, как он вылез-то? — спросил Гидра, оборачиваясь на гроб.
— Подходящего носителя почуял, — хмыкнул Аншар.
Эш задумчиво посмотрел
На месте, где Айя положила на него ладонь, зияла дыра. Он тронул почерневший край пальцем, и тот мягко поддался нажиму и обломился.
Теперь отчетливо было видно, насколько края стали тоньше по сравнению с толщиной остальной крышки.
— Я ж говорю — он носителя почуял, — повторил Аншар, запихивая в рот ложку каши. — Использовал обветшание на металл. Не знал, что он может использовать эту способность без живого носителя…
— Ладно, допустим, — кивнул Эш. — Но почему сейчас? Почему не раньше, когда Шаккан выстелился на крышке? Ведь он — дингир, все-таки.
— Да это ладно. А ты саму стигму-то видал? — спросил Аншар, продолжая есть.
— Ну, — не понял Эш.
— Че ну? Ты когда-нибудь такую загогулину встречал у кого?..
— Да я как бы… Всего-то одного человека с этой стигмой видел, — признался Эш. — А что с ней не так?
— Как бы… Она не круглая, — ответил Аншар с таким видом, как будто это должно было все объяснить.
— И что? — присоединился к разговору Дар, нахмурившись.
Аншар шумно выдохнул.
— Вот уж правду говорил господин: спокойствие — в незнании! В общем, время всегда стремится к кругу. Детали там постоянно меняются, но цвет и форма стигмы всегда одинаковые, потому как время — оно как бы всегда единое, и суть его — круг. А тут какая-то искаженная шляпа вышла. Почему-то.
Эш нахмурился, вспоминая вензель, проступивший на лбу у Айи. Пальцем в воздухе он попытался повторить рисунок, и тут его осенило.
— Она не искаженная. Она…
Он вовремя прикусил себе язык, чтобы не произнести вслух, что стигма двойная.
Дарий уставился на Эша. Медленно приподнял брови, размышляя над несказанным. Из всех присутствующих он один понял, о чем идет речь.
— Думаешь?.. — он запнулся и умолк, сообразив, что в собравшейся компании упоминать о положении Айи не очень-то правильно и безопасно.
— Слышьте вы, мечтатели! — недовольно буркнул Аншар. — Не знаю, чего вы там напридумывали, но это неизменное правило. Круглая стигма, и еще — только одна-единственная у человека. Ясно? Время не признает компанию. Так что, или совсем уж конец времен наступил, или с этой девицей твоей что-то не то. Есть в ней что-то ненормальное…
— Ешь давай, — хмуро перебил его Эш. — Остальное тебя не касается.
Аншар с грохотом уронил ложку на стол.
— Значит так, пробирочный народ… Может, тогда уже определимся, кого чего касается? А то я чего-то не понял расклад…
— Что именно ты не понял? — с невозмутимым лицом спросил Эш. — Что я запихну тебе обратно в глотку любое слово, которое ты позволишь себе сказать о моей женщине?
Глаза Аншара сузились, как щелки, и стали злыми.
— Ты, ворон, говорить-то говори, да не заговаривайся. Что у нее и без стигмы аура была ненормальная, это почуяли, думаю, все, тока вслух не сказали. А грозиться нечего, мы тут…