Стигма ворона 3
Шрифт:
Что происходило дальше, Эш не видел. Он только слышал противный хруст, будто ломались кости или выламывались суставы. Парень закричал.
Он даже не понял, был ли этот крик человеческим или птичьим.
А потом Эш упал, но самого удара об землю он не почувствовал.
Вокруг стало тихо.
Боль растаяла, баюкающая тьма мягко обняла парня за плечи, и на какое-то время он словно застыл в каком-то вязком, успокаивающем небытие.
Постепенно темнота перед глазами расступилась, боль вернулась и Эш увидел над
Никто из них не был ему знаком, ни стигматики, ни горожане. Но мужчины выглядели встревоженными и озабоченными, а девушка справа вообще плакала над ним, будто над родным.
И все это происходило в полной тишине.
«Я умер?» — мысленно спросил Эш у ворона.
«Нет. Но твое тело исчерпало себя до конца. Ему потребуется время, чтобы восстановиться» — ответил ворон.
Эш моргнул.
Впервые в жизни он вдруг осознал, что даже это простое движение век требует усилий.
— Он жив!.. — услышал он едва различимый женский возглас. И люди вокруг оживились, на губах появились улыбки. Чьи-то крепкие руки бережно приподняли Эша, кто-то поднес к его губам ковш воды.
Холодная вода плеснулась ему в пересохший рот, струйками потекла из уголков по подбородку на грудь. Звуки становились все отчетливей, взгляд окончательно прояснился.
Растолкав воинов, к Эшу прорвался Аншар.
— Смотри-ка, живой! Тринадцатый! И в чем только жизнь у тебя держится! Да, господин?
Он схватил легкого и маленького по сравнению с собой Эша за плечи и рывком поднял на ноги.
От пронзительной боли захотелось вскрикнуть, но парень только стиснул покрепче зубы.
— Стоишь? Можешь стоять?..
— Да стою я, — с трудом проговорил Эш.
— Да здравствует колено священной акады Великой Матери! — грянули вдруг голоса откуда-то из-за спины.
Эш с трудом повернул голову, и среди толпы горожан увидел немногочисленное войско из крепости. В их числе был Дарий. Он махнул Эшу рукой и заулыбался, придерживая за поводья своего коня и Полудурка, все еще прозрачного и жуткого.
Здесь же стояли Червь и бедный Гидра, похожий на один огромный кровоподтек.
— Да прославятся наши хранители! — выкрикнули стражники, потрясая оружием.
— Слава хранителям! — донеслись откуда-то из-за их спин множество мужских и женских голосов.
Эшу вдруг стало жарко.
От всех этих взглядов, слез, множества голосов и улыбок у него одновременно кружилась голова и мучительно жглось под ребрами.
Его, вчерашнего раба, сейчас приветствовали, как великого господина. Потому что он, приговоренный к смерти изгнанник, сам только что избавил от гибели сотни людей.
Юноша без роду и племени. Никто. Мясо для кормления духов-хозяев.
А теперь он стал человеком, дерзнувшим бросить вызов судьбе и богам. И целый город знал это.
Вот только одного не знал благодарный Уршу: что все
И все эти люди с улыбками и слезами на глазах даже предположить не могли, что их близкие только что погибли по вине Эша. Потому что железные монстры пришли не за местными стигматиками, и не за живыми душами горожан.
Они пришли за Эшем.
А все остальные просто попались под горячую руку.
Парень отвел глаза, стараясь не встречаться взглядами с теми, кто так искренне сейчас его чествовал. В груди становилось все жарче, и жжение этого пламени почти перекрывало даже мучительную боль в руках.
«Не отводи взгляда. — мрачно сказал вдруг ворон. — Посмотри на них. Посмотри внимательно, Эш, идущий вослед Энмешу. Они благодарны тебе. Они обнимают тебя, как родного. Запомни этот момент, потому что — кто знает? Может, очень скоро это воспоминание сможет удержать тебя на краю пропасти.»
«Боишься, что однажды свихнусь?» — отозвался Эш.
«Опасаюсь, что ты потеряешь якорь».
«Если уж на то пошло, якорь нужно искать не снаружи, не в одобрении толпы, а внутри себя, — возразил Эш. — Ведь люди способны обожествлять и казнить с одинаковой легкостью.»
Опираясь на Аншара, Эш двинулся вперед. Держаться на ногах у него получалось неплохо, а вот руки по-прежнему висели, как плети, и парень их практически не чувствовал.
Люди расступились перед ним, давая дорогу. К Эшу потянулись десятки рук, чтобы хоть на мгновение прикоснуться к фальшивому носителю фальшивой акады, как к храмовой святыне.
Он шел сквозь толпу, чувствуя, как минута величайшей славы превращается для него в пытку.
И тут среди множества других голосов парень разобрал слабый старушечий голос.
— Храни тебя акада, сынок! Дай тебе боги долгой и счастливой жизни…
Остановившись, он обернулся на звук и увидел низенькую и кругленькую старую женщину в белом чепце и с заплаканным морщинистым лицом.
— И тебе, — сказал Эш.
Женщина вдруг протолкнулась к нему поближе и, ухватившись за бесчувственную руку парня, потянулась к его лицу белоснежным платком.
Эш позволил ей стереть кровь со своей щеки.
А старушка вдруг приглушенным голосом спросила:
— Ты ли это?.. Тот, что был обещан преданием? Тот, что защитит всех людей от напастей?
— Понятия не имею, — искренне ответил ей Эш, и его голос прозвучал устало и хрипло. — Но я сделаю все, чтобы это оказалось именно так. Клянусь своей совестью.
Глава 23
Раненых героев с площади доставили прямо к лекарям.
За счет казны городского совета всем троим обработали раны и ссадины, с головы до ног умаслили бальзамом, который хоть и был похуже, чем подарок Единого, но обжигал как надо.