Стигма ворона
Шрифт:
— Срать-то не с чего, жратвы кот наплакал, — проворчал клейменый.
— Кто-то чем-то недоволен? — угрожающе поинтересовался Ник, и тот умолк, опустив голову.
Лысый здоровяк сразу уселся рядом с сундуком мусолить лепешку. У него отчего-то кровило запястье, и здоровяк с полубезумной улыбкой время от времени слизывал с него кровь, противно причмокивая.
Эш поморщился.
Здоровяк напоминал ему пса, самозабвенно лижущего себе лапы или причинное место. Поколебавшись, Эш предпочел отойти к вертикальным деревянным
Коренастый, усмехнувшись, направился облегчиться туда же, будто во всем тоннеле других мест не нашлось. Дар к тому времени уже поправил штаны и собирался уходить, когда коренастый вдруг на мгновенье развернулся к нему всем корпусом, обдавая струей мочи по ногам.
— Ой, как я неловок, — довольно ощерился он. — Придется, видать, вашему сиятельству повонять слегка.
Клейменый, услышав возглас приятеля, заржал.
Дарий сначала посмотрел на свои штаны, потом — на коренастого. И брезгливо сморщил нос.
— И тут я понял, чем же на самом деле воняют твои сапоги…
Довольная ухмылка маской застыла на лице шутника. Парень с клеймом заржал еще громче.
А Дарий спокойно вернулся к Эшу.
— Кажется, ты нажил себе врага, — не сдерживая улыбки от уха до уха, сказал тот.
— И не говори. Какое несчастье, — с усмешкой ответил Дарий. — Но штаны, конечно, он мне изгадил знатно…
— Эй, да прекрати ты чавкать! — рявкнул тем временем Ник на здоровяка. — Не в хлеву!
Тот что-то пробормотал в ответ и затих, но ненадолго — через пять минут в подземелье раздался его раскатистый храп.
— Мне кажется, он не в себе, — заметил Эш, стараясь устроиться поудобней на боку. Побитая плетью спина после вязанки факелов и наплечного мешка горела, как от солнечного ожога.
— Лис как-то в разговоре со своим приятелем назвал его «людоедом». Так что может быть, — зевнул Дарий.
Эш вспомнил, как здоровяк пялился на него возле лохани во время мытья, и нервно сглотнул.
— Твою ж… Думаешь, правда?..
Дарий, прислонившись спиной к стене, полез в свои припасы за перекусом.
— А почему бы и нет?
Эш пожал плечами.
— Ну не знаю. Такое ж на ровном месте, мне кажется, никто не сотворит. Это если война там, или голод…
— Знаешь, когда я был еще мальчишкой, у нас в городе как-то поймали одного гончара. Вполне себе упитанный мужик, и отнюдь не бедствующий. Так вот он вместе со своей женой младенцев жрал.
Эшу от отвращения аж лицо перекосило.
— Фу ты дрянь какая…
— Сначала — своих новорожденных, потом стало мало. И они начали воровать чужих. А кости закапывали в земляном полу прямо в мастерской. И вот однажды в один погожий денек они чего-то не поделили, и мужик сгоряча обухом топора размозжил супруге голову. Соседи это увидели и донесли властям. И когда стража ворвалась к нему в дом, гончар аккуратно разделывал ее белое тело, как свинью какую-нибудь. Такие дела. А ты говоришь, голод, война… Вот чего человеку не хватало?
— И что с ним сделали? — спросил Эш.
Дарий прищурился.
— Сам сообразишь, или в самом деле подсказать надо?..
— Отправили во Внешний круг, — понял тот.
— Верно. Куда уж там его дальше распределили, я понятия не имею. Но не удивлюсь, если предшественник нашего Никкаля точно так же вел его по этому подземелью, как сейчас ведут нас. Мы все здесь — смертники, Эш. Так почему среди убийц и воров не может затесаться какой-нибудь людоед?
— Зачем ты мне это рассказал? Я теперь совсем спать не смогу.
— Ты это брось, — строго сдвинул брови Дарий. — Спать нужно обязательно, иначе завтра идти не сможешь.
— Тебе легко рассуждать — ты-то для его котлет уже перестарок, — усмехнулся Эш, прикрывая глаза.
Спать он все-таки не собирался, но подремать определенно стоило. — Ну он же понимает, что здесь, под контролем командира, ему из тебя котлет не сделать. А вот с Лисом, которому ты дорогу перешел, будь повнимательней. Он действительно может быть опасен для тебя. Такой мало того, что запросто зарежет где-нибудь в темном углу, так еще и нож в чужие руки вложит.
Эш хитро приоткрыл один глаз.
— Да что ты говоришь. Всех опасных перечислил, никого не забыл? А то я тут знаю одного, который целого луггаля завалил…
Дарий только головой покачал.
— Вот бестолочь…
— А потом еще и говорит — ты это, спи давай. Покрепче. Ага, разбежался.
— Нужен ты мне.
— Ну это да, — со вздохом согласился Эш, снова закрывая глаза. — Я тебе не нужен. Одного не пойму — луггаль-то тебе зачем понадобился? Знал же заранее, что с рук это так просто не сойдет. Или не знал?..
— Мне было без разницы, — отозвался Дарий, устраиваясь на сон.
— И это того стоило?
— Тогда мне казалось, что да.
— А сейчас?
— А сейчас уже не имеет значения. Спи давай.
Эш прикрыл глаза, и вскоре погрузился в ватную, но чуткую дрему. На мысе его научили контролировать свой сон и реагировать на малейший подозрительный шорох — иначе в лесу одному не выжить. Сквозь вереницу рваных образов недавнего прошлого он слышал, как храпит лысый и как пьет из своего бурдюка Никкаль.
И вдруг он проснулся.
Приятная расслабленность мгновенно исчезла, все его мышцы инстинктивно сжались, как если бы ему нужно было прямо сейчас сорваться с места и отпрыгнуть куда-то в сторону прочь от опасности.
Распахнув глаза, Эш готов был увидеть над собой человека или зверя, которого он по какой-то причине не услышал. Но все вокруг пребывало в покое: люди спали, устало растянувшись на земле, и даже крыс поблизости не наблюдалось.
И лишь едва различимый звук, похожий на звон давно отпущенной струны, тревожно звучал у него в ушах.