Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
Шрифт:
— Попроси мою жену прийти сюда, — сказал он Хелен. Фрэн будет показывать направление, когда он сядет за руль экскаватора; у нее хороший глазомер.
— Я ее позову, — вызвался Сэм Риган, направляясь вниз. — Кто идет со мной?
За ним никто не последовал; Тод и Хелен Моррис пошли взглянуть на свой огород, а Норм Шайн стаскивал защитный чехол с экскаватора и подготавливал его к запуску.
Сэм Риган обнаружил Фрэн сидящей на корточках над набором Подружки Пэт, который Моррисы и Шайны составили вместе.
Фрэн сказала, не поднимая головы:
— Подружка Пэт поехала в центр
Несомненно, Фрэн была самой красивой и самой талантливой в бараке. Он мысленно отметил это, и отнюдь не впервые.
— Как ты можешь забавляться этим набором и не жевать… — сказал он и огляделся вокруг. Похоже было, что они одни. Он наклонился и прошептал:
— Пойдем, пожуем вместе немного первоклассного Кэн–Ди. Как раньше. Хорошо?
С бьющимся сердцем он ждал ее ответа. Вспомнив о том, как в последний раз они, соединившись друг с другом, перенеслись в мир Подружки Пэт, он почувствовал возбуждение.
— Хелен Моррис вернется…
— Нет, они возятся с экскаватором там, наверху. Раньше чем через час не вернутся.
Он взял Фрэн за руку и потянул за собой.
— То, что мы получаем в обычной коричневой обертке, — говорил он, ведя ее в коридор, — нужно быстро использовать. Его нельзя долго хранить, иначе он теряет силу.
А за эту силу мы дорого платим, мрачно размышлял он. Слишком дорого, чтобы расходовать ее впустую. Хотя некоторые — не из этого барака — утверждали, что сила, дающая возможность переместиться, происходит вовсе не от Кэн–Ди, а связана с точностью сборки набора. Он считал, что это чушь, но многие склонялись именно к такому мнению.
Когда они торопливо входили в комнату Сэма, Фрэн сказала:
— Я приму Кэн–Ди вместе с тобой; но когда мы окажемся там, на Земле, мы не будем больше ничем таким заниматься…, ну, ты знаешь. То, что мы будем Уолтом и Пэт, не дает нам права… — Она предостерегающе нахмурилась, упрекая его за поведение в прошлый раз и за намерения, о которых она не просила.
— Значит, ты признаешь, что мы на самом деле переносимся на Землю?
На эту тему они спорили уже много раз. Фрэн склонялась к мысли, что перемещение только мнимое, что вокруг — колонисты называли это игрой случая — лишь воображаемые обстоятельства и предметы.
— Я считаю… — медленно сказала Фрэн, высвобождая пальцы из его руки и останавливаясь перед дверью комнаты, — не имеет значения, что это — игра воображения, вызванная наркотиком иллюзия или действительный перенос на Землю наших воспоминаний… — Она замолчала и снова строго посмотрела на него. — Думаю, мы должны вести себя прилично, чтобы не нарушать чистоты нашего общения. — Глядя, как Сэм осторожно отодвигает от стены железную койку и опускает длинный крюк в открывшееся отверстие, она добавила:
— Это должно стать нашим очищением, освобождением от бренной телесной оболочки и переходом в бессмертное тело, по крайней мере, на некоторое время — или навсегда, если верить, как некоторые, что это происходит вне времени и пространства, что это вечно. Ты так не думаешь, Сэм? Знаю, что не думаешь, — вздохнула она.
— Духовное начало, — поморщился Сэм, вытаскивая пакет Кэн–Ди из дыры в полу. — Отрицание действительности, которое дает…, что? Ничего.
— Я не могу доказать, — сказала Фрэн, подходя ближе и глядя, как он открывает пачку, — что воздержание приносит какую–либо пользу. Однако я знаю, то, чего ни ты, ни другие сенсуалисты «Сенсуализм — философское учение, признающее единственным источником познания ощущения.» среди нас не в состоянии понять: когда мы принимаем Кэн–Ди и покидаем наши тела, мы умираем. А умирая, мы сбрасываем бремя… — она заколебалась.
— Ну, говори же, — подбадривал ее Сэм, открывая пакет и отрезая ножом полоску твердой коричневой субстанции, по структуре напоминающей растительные волокна.
— …греха, — прошептала Фрэн.
Сэм Риган расхохотался.
— Ну ладно. По крайней мере, у тебя ортодоксальные взгляды.
Большинство колонистов согласилось бы с Фрэн.
— Однако, Кэн–Ди жуют не для этого, — продолжал он, снова пряча пакетик в безопасное место, — я не хочу ничего терять… Скорее, я хочу кое–что приобрести.
Он закрыл дверь, после чего быстро достал свой набор Подружки Пэт, разложил его на полу и лихорадочно расставил все предметы по своим местам.
— То, на что мы обычно не имеем права, — добавил он, как будто Фрэн этого не знала.
Ее муж, или его жена, или оба, или другие обитатели барака могли появиться в тот момент, когда Фрэн и он будут в состоянии перемещения. Они увидят их тела, сидящие на допустимом расстоянии друг от друга. Никто, даже самый рьяный пуританин, не обнаружит в этом ничего предосудительного. Об этом знали уже давно: сожительство невозможно доказать — эксперты ООН на Марсе и в других колониях не раз пытались сделать это, но безрезультатно. В состоянии перемещения можно совершить убийство, любое преступление, а с точки зрения закона это будет несбывшееся желание, иллюзия.
Этот факт давно уже являлся для него поводом принимать Кэн–Ди. Для него жизнь на Марсе имела и приятные стороны.
— Думаю, — сказала Фрэн, — ты искушаешь меня; ты склоняешь меня к плохим поступкам.
Она присела, а ее большие и темные глаза смотрели в центр набора, около огромного гардероба Подружки Пэт. Не говоря ни слова, она рассеянно играла миниатюрной шубкой из соболя.
Сэм протянул ей половину полоски Кэн–Ди, после чего бросил оставшуюся часть в рот и с наслаждением начал жевать.
Фрэн тоже начала жевать, но вид у нее был грустный и рассеянный.
Он был Уолтом. Ему принадлежал спортивный корабль марки «Ягуар ХХВ», на котором можно было выжать пятнадцать тысяч миль в час. Носил итальянские рубашки и английские ботинки. Открыв глаза, он увидел стоящий напротив кровати телевизор, который автоматически включился, настроенный на утреннее шоу великого комика Джима Брискина. Брискин как раз появился на экране в огненно–рыжем парике. Уолт сел, нажал кнопку, превращавшую кровать в огромное кресло, и откинулся поудобнее, чтобы посмотреть программу.