Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
Шрифт:
И вот вход открыт.
Джозеф Адамс отправил свой аэромобиль, установив его на автоматический режим; тот взлетел и исчез в сером сумраке раннего утра.
Если бы он остался здесь, то их местонахождение можно было бы обнаружить без труда. Им оставалось решить еще одну задачу: вход в тоннель нужно было заделать так, чтобы его нельзя было обнаружить даже с помощью специальных приборов.
И для этого Николас с Адамсом сделали пробку. Кусок твердого, поросшего травой дерна, обрезанного по краям так, чтобы он без зазора закрыл вход в тоннель. Определить нужный размер «пробки» оказалось
А затем очень тщательно удалили из «пробки» все винты и цепи, чтобы детекторы, которые могут применить впоследствии, не обнаружили присутствие металла.
А еще через десять минут Николас ударом ноги проделал отверстие в нижней части тоннеля. Активисты подземного убежища, действовавшие под руководством Йоргенсона, специально сделали внутреннюю «пробку» очень хрупкой — ведь Президент, чем черт не шутит, мог бы и возвратиться. С искусственным внутренним органом или без него.
В крошечную кладовку, расположенную на первом этаже, втиснулось все руководство комитета убежища: Холлер, Фландерс с Йоргенсоном; активисты поджидали гостя с поверхности с миниатюрными самодельными лазерными пистолетами наизготовку.
– Мы услышали шум уже час назад, — сказал Йоргенсон. — Вы гремели и лязгали, открывая вход в тоннель. Разумеется, сработала сигнализация. Она разбудила нас в четыре утра. О, как вам удалось ее раздобыть?! — Он увидел алюминиевую коробку в руках у Николаса.
– Он справился с заданием, — сказал Холлер.
– Я достал ее. — Николас подал коробку Йоргенсону и, повернувшись к Адамсу, помог ему выбраться из тоннеля в битком набитую кладовую. — А что с Дэйлом Нюнсом? Он доложил…
– Нюнс умер, — не дал ему договорить Йоргенсон. — Несчастный случай на производстве. В цехе нижнего этажа. Он стремился, как вам известно, к тому, чтобы производительность нашего труда непрерывно росла. И подошел слишком близко к электрическому кабелю. Не знаю, как это произошло, но кабель не был заизолирован как надо.
Холлер сказал:
– Какой–то растяпа нечаянно толкнул Нюнса, и тот упал на этот кабель.
– И добавил:
– Мы уже похоронили его. Если бы не этот несчастный случай, он доложил бы на поверхность о вашем исчезновении.
– И от вашего имени, — сказал Йоргенсон, — как будто вы все еще здесь, мы послали официальный доклад правительству Ист–Парка. Мы принесли им свои соболезнования и попросили прислать нового политкомиссара.
Все замолчали.
– Я отнесу Кэрол железу, — сказал Николас, обращаясь ко всем. — Я принес ее вовсе не для того, чтобы мы справились с выполнением плана. А ради самого Соузы. Чтобы спасти ему жизнь. А с планом — покончено.
– Как это? — недоверчиво спросил Йоргенсон. — Что происходит там, наверху? — Он только теперь заметил Адамса и понял, что Николас возвратился не один. — Кто это?
Николас ответил:
– Когда у меня будет настроение — объясню.
– Он пока еще Президент нашего убежища, — напомнил Фландерс Йоргенсону. — Он может отложить этот разговор на столько, насколько захочет. Да пойми ты, он принес искусственную поджелудочную железу, неужели вдобавок он еще должен произнести перед собой речь?!
– Просто мне интересно, — попытался тот оправдаться.
– Где Кэрол? — спросил Николас.
Вместе с Джозефом Адамсом он прошел мимо членов комитета и подошел к двери. Он взялся за ручку…
Дверь была заперта.
Йоргенсон сказал:
– Нам запретили выходить отсюда, господин Президент. Всем нам.
– Чей это приказ? — спросил Николас после долгой паузы.
– Лично Кэрол, — ответил Холлер, — из–за вас. Из–за мешочной чумы, вонючей усушки или любой другой заразной болезни, которую вы, — он посмотрел на Адамса, — или этот парень можете занести к нам с поверхности.
Мы тоже оказались взаперти, потому что, разрази нас гром, должны были дежурить возле входа в тоннель. На тот случай, если бы сигнальная система сработала не из–за вас. А если бы это оказался… — Он замолчал. — Ладно, мы сами чувствовали, что наш долг — дежурить здесь. Чтобы приветствовать вас должным образом. — Он стыдливо потупил глаза. — Даже если бы вы не принесли искусственный орган. Потому что, в конце концов, вы сделали все, что могли.
– Да, вы рисковали своей жизнью, — поддержал его Йоргенсон.
Николас ехидно заметил:
– Под страхом быть взорванным вместе с женой и младшим братом.
– А хоть бы и так, — ответил Йоргенсон. — Но вы ведь пошли и раздобыли ее, а не просто высунули голову из тоннеля, а потом с криком:
«Ничего не получилось, ребята!» не бросились обратно вниз. Хотя вы могли бы поступить и так. И никто не сумел бы проверить. И доказать, что вы по–настоящему и не пытались.
Теперь они все чувствовали себя неловко. Теперь их гнетет чувство вины, подумал Николас, но и это еще не все. Им было стыдно, что они прибегли к тактике устрашения, чтобы заставить его выйти на поверхность. А теперь, догадался он, их Президент возвратился с искусственной поджелудочной железой. Старого Мори Соуза вернут к жизни, и он снова станет главным механиком. Производство железок возобновится, и мы снова сможем выполнять план. Но им невдомек, что Президент знает теперь правду.
Ту самую, которой не знал, когда собирался в путь, вверх по тоннелю, на поверхность Земли, чтобы открыть то, что Нюнсу было уже давно известно.
Никто никогда не сомневался, что политкомиссары выполняют чье–то важное задание: считалось, что они работают на правительство Ист–Парка. Но только после того, как Николас сам побывал на поверхности и возвратился назад, он мог понять, насколько важной была работа Нюнса. И на кого он, собственно говоря, работал.
– Ну ладно, — сказал Николас членам комитета, оставив в покое ручку двери. — Что намерена предпринять Кэрол? Устроить здесь дезинфекцию?
Чтобы уничтожить бактерии, микробы и вирусы, которые, как ему стало известно, никогда в природе не существовали. Его подмывало выложить им всю правду прямо сейчас — но он сдержался. Нужно выбрать подходящий момент.